Дом психопата

— Сенатор, хотел бы представить вам мою приятельницу. Мисс Хайнс, это Чарли Питкин. Советую вам аккуратнее подбирать выражения, когда будете говорить с ним обо мне, ибо так случилось, что он мой адвокат.

— Вы ведь писательница, да? — Эми кивнула, и худощавый мужчина едва заметно улыбнулся. — В таком случае, думаю, я догадываюсь, что привело вас сюда. Отто, наверное, сможет ответить почти на все ваши вопросы, но если есть что-то еще, что, по-вашему, смогу рассказать вам только я, то я почти всю неделю буду на месте. Вы сможете найти меня в моем офисе.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказала Эми.

Чарли Питкин покачал головой.

— На самом деле это всего лишь уловка, цель которой — появление моего имени в вашей книге. — Он кивнул в сторону Ремсбаха. — Позвоните мне насчет того дела.

— Завтра же утром.

Эми вместе с Ремсбахом смотрела, как Питкин и его неопознанная партнерша направляются к официанту, который терпеливо ждал в дюжине шагов от столика.

— Он и правда сенатор? — спросила Эми.

— Разумеется. Уже три срока в законодательном собрании штата. — В голосе Ремсбаха послышалось раздражение. — Никогда не помешает иметь адвоката, который разбирается в политике. Надо отдать ему должное — у него хороший еврейский ум, и он здорово мне помогает.

В этот момент Эми ничего так не хотелось, как попрощаться с Фейрвейлом. И она распрощается с ним навсегда, пообещала она себе, как только выполнит свою миссию. Она прибыла сюда, чтобы собрать сведения для своей книги, и самым разумным было вопринимать людей вроде Ремсбаха как часть этой задачи. Эми вспомнила нескольких людей, у которых она брала интервью для первой книги, — проституток, торговцев наркотиками, насильников. В сравнении с ними Отто Ремсбах едва дотягивал до четвертого деления на воображаемой шкале от единицы до десятки. С ним она справится. Едва она это подумала, как, по странному совпадению, та же мысль прозвучала в речи Ремсбаха.

— …справился, — говорил он. — Он все организовал для того, чтобы я мог получить собственность Бейтса. Вот где понадобилась политика. Я-то планировал просто восстановить дом и часть мотеля и открыть доступ туристам, беря по два-три доллара с человека. Питкин же предложил кое-что усовершенствовать.

Между тем Квентин, их официант, подкатил столик, на котором стояли две тарелки, высокая деревянная мельница с перцем и большое деревянное блюдо.

— Перемешать салат, мистер Ремсбах?

— Да. Но я сам себе положу. — И он снова раздраженно усмехнулся.

Эми воспользовалась паузой и быстро спросила:

— А вы не могли бы рассказать, что навело вас на мысль восстановить это место в первоначальном виде?

— Карикатуры в газетах, — ответил Ремсбах. — Они-то и заставили меня задуматься. Уже лет тридцать я вижу эти картинки и слышу шутки про Нормана Бейтса и его мать. Здешние жители, похоже, помнят его, так же как помнят ту женщину на востоке страны, Лиззи Борден, или как там ее звали. [27]И я сказал себе, что если у меня есть возможность приобрести имущество, которое все эти годы было собственностью штата, то, может, стоит это сделать. Назову его, скажем, Домом Убийцы Бейтса, дам рекламу, а там посмотрим.

Квентин молча обслуживал Эми — жестом предложил ей воспользоваться мельницей с перцем, получил отказ и укатил столик, и все это ни единым словом не прерывая монолог Ремсбаха.

Но Эми позволила себе прервать его:

— Вы сказали что-то насчет советов, которые дал вам ваш адвокат.

Ремсбах кивнул.

— Да. Это ему пришла в голову мысль продавать сувениры — ключи от номеров, пепельницы и прочие вещи, которые обычно тащат из мотелей. Он даже говорил о полотенцах и занавесках для душа, но я сказал ему: «Погоди, давай сначала посмотрим, как пойдут дела». Но я клюнул на его предложение напечатать открытки, а потом он захотел издать нечто вроде буклета с портретами Нормана и старушки и попросить кого-нибудь, Хэнка Гиббза например, написать небольшой текст.

— Вернемся к реконструкции дома, — сказала Эми. — Насколько трудно было воссоздать обстановку?

— Это было не трудно. — Ремсбах поставил на стол пустой стакан, и в нем звякнули кусочки льда. — Питкин напомнил мне, что лет семь-восемь назад собирались ставить фильм. Компания называется, кажется, «Коронет пикчерз». Его так и не сняли из-за того, что произошло, и студию продали со всем имуществом. Но Питкин вспомнил, что к тому времени, когда случились все эти неприятности, съемки уже начались, стало быть, у них имелись реквизит и мебель. Он связался с кем-то и выяснил, что все это барахло пылится на складе, вместе с декорациями или как это у них называется. Питкин договорился, и все это доставили прямо сюда. С манекенами было потруднее.

— Их ведь привезли не из студии? — спросила Эми.

— Нет. — Ремсбах недовольно посмотрел на услужливого официанта, снова подкатившего столик, на этот раз с основными блюдами. — Слушай, ты забыл мою выпивку!

— Нет, сэр.

Квентин поднял высокий стакан из укромного места между двумя куполообразными крышками, которыми были накрыты тарелки, и, обхватив его красными пальцами, поставил перед Ремсбахом.