Дом Романовых. Последние дни последнего царя.

Императорскую чету радовали набожные любящие дети. Девятилетняя Великая Княжна Мария писала в Царском Селе:

И первый виден мотылек,

И первый для него цветок,

И полный первых песен лес,

И солнце… И Христос воскрес!

Весь божий мир здесь вижу я,

И славит бога песнь моя!—

вторила ей младшая сестра, Анастасия.

Эти детские поэтические строчки наполнены чувствами счастья, светом радостных надежд. И здесь же рядом, на выставке, чернеют дневниковые записи их родителей. Они сделаны в Ипатьевском доме, в последние дни последнего царя:

«28 июня (старого стиля). Утром, около десяти тридцати, к открытому окну подошли трое рабочих, подняли тяжелую решетку и прикрыли ее снаружи рамы без предупреждения со стороны Ю⁷. Этот тип нам нравится все менее. Начал читать восьмой том Салтыкова.

30 июня, суббота. Алексей принял первую ванну после Тобольска. Колено его поправляется, но совершенно разогнуть его он не может. Погода теплая и приятная. Вестей извне никаких не имею».

И наконец, последние дневниковые строчки уже не царя — царицы, написанные карандашом, на английском языке, с отдельными в тексте русскими словами:

«21/4 июня. Екатеринбург. Очень жарко; в 9 часов вечера 22,5 градуса. Во время ленча пришел областной комиссар с несколькими мужчинами: Авдеев сменен, и мы получили нового коменданта, который приходил уже однажды смотреть ногу бэби. Его молодой помощник выглядит весьма приятным по сравнению с другими, вульгарными и неприятными. Затем они заставили нас показать все драгоценности, которые у нас были. Молодой помощник все тщательно переписал, затем они их унесли (зачем? куда? на сколько? — неизвестно!). Оставили только два браслета, которые я не смогла снять.

3/16 июля. Вторник. Серое утро, позднее вышло мирное солнышко. Бэби немного простужен. Все ушли на получасовую прогулку, остались Ольга и я. Готовили лекарства. Татьяна читала духовную литературу, затем они ушли. Татьяна осталась со мной, и мы читали книгу пророка Амоса и книгу пророка Авдия. Потом болтали.

Как обычно, комиссар явился в наши комнаты и наконец, после долгой недели, для бэби принесли яйца.

В 8 ужин. Внезапно вызвали Седнева повидаться с его дядей, и он исчез. Очень удивлюсь, если это правда и мы увидим его вновь… С Николаем играли в бэзик. В 10 с половиной пошли спать…»

Это была последняя дневниковая запись о последнем дне царской семьи. Восхода солнца на следующее утро, в среду, никто из них уже не увидел…

Восставшие народы и раньше возводили на эшафоты своих монархов, но этому предшествовали судебные разбирательства, противоборства обвинения и защиты, публичные оглашения принятых решений. А в Екатеринбурге, в Перми и затем в Алапаевске, где были уничтожены 19 представителей династии Романовых, а также их приближенные, ничего подобного, никаких законных или хотя бы моральных норм не соблюдалось: правый или неправый суд был подменен тайной расправой и трусливой ложью.

Сейчас мы предлагаем вниманию читателей очерк председателя Урал-совета П. Быкова «Последние дни последнего царя». Самое страшное, отвратительное в этом очерке то, что его автор, как и непосредственные исполнители преступления, палачи — не только лгут, но гордятся и публично похваляются участием в противозаконной расправе над беззащитными людьми, над ни в чем не повинными детьми. Итак

П.Быков. Последние дни последнего царя

«Уральские рабочие горды не только своим активным участием в пролетарской революции, но и тем, что на горах Урала, в глубоких его недрах лежат ничтожные остатки тирана, заплатившего жизнью за вековой гнет и произвол своих предков над русским народом, над рабочими и крестьянами обнищавшей и окровавленной страны.

Казнь Николая Романова и его семьи, совершенная рабочими Урала в Екатеринбурге, для широких масс трудящихся прошла малозаметно. Уральские пролетарии в дни казни бывшего царя были заняты организацией обороны родного Урала.

В беспрерывном грохоте битв, в течение трех лет потрясавших еще не окрепший организм Советской России, не было времени остановиться на этом эпизоде рабочей революции.

Теперь же, подводя четырехлетние итоги борьбы уральских рабочих за коммунистическую революцию, своевременно будет вспомнить о тех обстоятельствах, которые сопровождали последние дни последнего русского царя.

I

Арестованный Временным правительством Николай Романов и его семья были заключены первоначально под домашний арест в одном из дворцов Царского Села. Под влиянием растущего возмущения рабочих, солдат и матросов по отношению к семье Романовых, как олицетворению старого самодержавного строя, Временное правительство решило отправить «царственного узника» подальше, в глубь страны. Таким местом избран был Тобольск, родина старого друга и «молитвенника» семьи Романовых — Распутина, вотчина его ставленников и сподвижников.