Дом с характером

Отчасти беспокойство было вызвано и Потеряшкой, которая решила, будто имеет полное право спать на подушке Чармейн. Но в основном беспокоили Чармейн именно нервы — она очень разволновалась, вот и все, — а еще то, что она совершенно не представляла себе, который час. Она постоянно просыпалась с мыслью: «Вдруг я проспала?!» Окончательно она проснулась в сером предрассветном сумраке, услышала, как где-то щебечут птички, и уже совсем было решила встать. Но все-таки умудрилась заснуть еще раз — и когда она проснулась, солнце стояло уже высоко.

— Помогите! — закричала Чармейн и сбросила одеяло, случайно скинув вместе с ним на пол и Потеряшку, и заскакала по комнате в поисках приличной одежды, которую специально достала и приготовила с вечера. Пока она натягивала парадную зеленую юбку, ей в голову наконец-то пришла разумная мысль.

— Дедушка Вильям! — заверещала она. — Как узнать, который час?

— Постучите по левому запястью, душенька, — ответил ласковый голос, — и скажите: «Который час?»

Чармейн вдруг поняла, что голос звучит слабее и тише, чем раньше. Оставалось надеяться, что это ослабели чары, а не сам дедушка Вильям, где бы он сейчас ни был.

— Который час?

Она думала, что услышит голос, а скорее всего, появятся часы. Жители Верхней Норландии обожали часы. У самой Чармейн дома их было семнадцать, в том числе в ванной. Она мимоходом удивлялась, что у дедушки Вильяма нигде нет даже ходиков с кукушкой, но теперь поняла почему: когда она задала вопрос, оказалось, что она попросту знает, который час. Восемь утра. «Мне же надо не меньше часа на дорогу!» — ахнула Чармейн и кинулась в ванную, на ходу засовывая руки в рукава парадной шелковой блузки.

Там, причесываясь перед зеркалом, она разнервничалась еще больше. Ее отражение, по которому отчего-то ползли капельки воды, из-за рыжей косы на плече выглядело недопустимо юным. Король сразу поймет, что я еще школьница, думала Чармейн. Но размышлять об этом было некогда. Чармейн метнулась из ванной налево через ту же самую дверь и ворвалась в теплую прибранную кухню.

У раковины теперь громоздилось целых пять мешков белья, но Чармейн было некогда об этом тревожиться. К ней, жалобно скуля, подбежала Потеряшка, а потом просеменила обратно к очагу, где по-прежнему полыхал веселый огонь. Чармейн уже собиралась постучать по стене рядом с очагом и попросить завтрак, но тут сообразила, почему Потеряшка скулит. Потеряшка стала такая маленькая, что не могла дотянуться хвостом до очага. Поэтому Чармейн постучала и сказала: «Собачий корм, пожалуйста», а уже потом попросила завтрак себе.

Сидя за чистым столом и глядя, как Потеряшка у ее ног деловито вылизывает мисочку, Чармейн торопливо уничтожала завтрак, не в силах удержаться от мысли, что все-таки гораздо приятнее, когда в кухне чисто и убрано. И от Питера есть польза, думала она, наливая себе последнюю чашечку кофе. Тут она подумала, что надо постучать по запястью еще раз. Узнав, что уже без шести минут девять, Чармейн в панике вскочила.

— Это же надо — столько копаться! — громко воскликнула она и помчалась обратно в спальню за элегантным жакетом.

Возможно, именно потому, что ей пришлось надевать жакет на бегу, она умудрилась свернуть за дверью не в ту сторону и оказалась в очень странном месте. Это была длинная узкая комната с протянутыми повсюду трубами, а посередине стоял большой котел, покрытый загадочным синим мехом, и из него подтекала вода.

— Только этого не хватало! — сказала Чармейн и попятилась обратно в дверь.

Она снова оказалась в кухне.

— Хорошо, что я знаю дорогу отсюда, — сказала она, промчалась через гостиную и побежала к входной двери. На крыльце она едва не опрокинула крынку молока, оставленную, видимо, для Ролло.

— Он ее не заслужил! — фыркнула она и хлопнула дверью.

И помчалась по дорожке между обезглавленных гортензий к калитке, которая с лязгом затворилась за ней. Тут Чармейн несколько замедлила шаг, потому что пытаться пробежать несколько миль, отделявших ее от Королевской резиденции, было бы глупо, но шла она все равно стремительно и была уже у первого поворота, когда позади снова раздался лязг калитки. Чармейн повернулась. За ней во всю мочь своих коротеньких ножек бежала Потеряшка. Чармейн вздохнула и двинулась обратно, ей навстречу. Увидев, что она приближается, Потеряшка радостно запрыгала и затявкала от удовольствия.

— Нет, Потеряшка, — строго сказала Чармейн. — Ты со мной не идешь. Домой! — Она сурово показала в сторону домика дедушки Вильяма. — Домой, кому говорят!

Потеряшка повесила ушки, села и просительно поджала передние лапки.

— Нет! — скомандовала Чармейн и снова показала на домик. — Домой!

Потеряшка повалилась на землю обиженным белым комочком, виляя кончиком хвоста.

— Ну в самом деле! — сказала Чармейн. А поскольку Потеряшка, как видно, твердо решила так и остаться посреди дороги, Чармейн пришлось взять ее на руки и побежать с ней обратно к домику дедушки Вильяма.