Дом с лампами

Мое сердце бешено заколотилось, я еле нащупала дверь своего кабинета и, не прекращая целовать его, затащила в кабинет. Я влюбилась, да, я поняла это с первого же взгляда, как только увидела Игоря. Конечно же, я не сопротивлялась его ласкам, а сама стащила с него рубашку и принялась расстегивать брюки. Все произошло так быстро, прямо у меня на столе. Потом он попросил меня закурить. Я не курила, но у Трошкина при поступлении к нам я изъяла пачку сигарет и спрятала в столе. Достав ее, отдала Игорю.

– Извини, у меня только такие, – сказала я, пожав плечами и застегивая блузку.

– Ничего, пойдет, – сказал задумчиво он и затянулся. Я встала и открыла окно. На улице стоял теплый весенний вечер. – Прогуляться бы сейчас… – заявил он мечтательно.

– Ну уж нет, – сказала я строго. – Я и так нарушила сотню правил в последние полчаса.

– Да уж, доктор, а часто вы тут спите со своими пациентами? – рассмеялся он.

Я встала, ударила его по голове папкой, взятой по пути со стола, и сказала:

– Почему ты не говорил мне о ней?

– Потому что не хотел, чтобы ты ковырялась в моей душе.

– Но ведь это моя работа.

– Знаю.

– Расскажи, что случилось? Как давно она умерла? Пожалуйста, я очень хочу тебе помочь, – у меня к глазам подступали слезы.

– Когда я напился таблеток, было 40 дней с ее смерти, – Игорь начал рассказывать о своей жене и абсолютно поменялся в лице. Взгляд стал тяжелый, брови нахмурились, руки скрестил у груди, он взял еще одну сигарету, отвернулся от меня к окну и закурил. Я не стала перебивать и расспрашивать его, хоть многое меня интересовало в подробностях, я предпочла молча слушать. Мужчина затянулся сигаретой и продолжил: – Мне невыносимо одиноко в этом мире без нее, понимаешь? Она была для меня всем: моим домом, семьей, другом, любимой женщиной, матерью наших детей… – Он остановился, я поняла, что он пытается скрыть слезы, подступающие к горлу. – А наши малышки, им ведь жить и жить еще… Почему это произошло с нами? Как мне это пережить, может, ты знаешь?

Я молча подошла и обняла его. Я понимала, что для меня он впредь не просто пациент, а близкий человек, горе которого так велико, что разрывало ему душу, и помочь, как я считала, смогу ему только я и только своей любовью.

Игорь продолжил:

– В ту ночь после поминок все ушли. Я был в ужасном настроении, понимаешь? Я держался изо всех сил, потому что до этого дня был зол. Я был зол на себя, что сам не отвез их в тот день в аэропорт, а за руль села Жанна. Я был зол на того мужика, что не справился с управлением на той проклятой фуре. Я ненавидел свою работу, ведь из-за нее я не смог отвезти свою семью в тот день на самолет и вообще поехать с ними отдохнуть. Представляешь, они ехали отдыхать… У меня до сих пор перед глазами Жанна, поющая песенку нашим близняшкам, которые сидят на заднем сиденье и капризничают, и этот треск, шум и звук столкновения с грузовиком. Я как ненормальный просматривал запись с видеорегистратора машины жены, перематывая каждый раз на момент их гибели. Мне казалось, вот сейчас они смогут увернуться от грузовика… Я не верил, понимаешь? Я до сих пор не верю, что их нет… – Мужчина прижался ко мне и горько заплакал. Я гладила его по голове, как ребенка, и молча пыталась дать выплакаться и утешиться. Когда он наконец прекратил плакать, лицо его стало чужим, и он сказал, извиняясь:

– Вот так вот, доктор. Помочь мне в этом вы не в силах, да и вряд ли кто-то когда-то сможет помочь… Никто не заменит и не вернет мне мою семью.

– Игорь, а что стало с водителем? Тем, что был на фуре. Ты сказал, что тебя все эти дни держала ненависть к нему… Что случилось в тот вечер? – я чуяла, что иду в верном направлении.

– Да, до этого дня я думал, что отомщу за них. Я хотел убить этого мужика, если его оправдают или дадут мало лет. Я был одержим местью, ведь он разрушил мою жизнь, отнял у меня самое дорогое. Но в тот день мне позвонили из полиции и сказали, что суда не будет, потому что обвиняемый умер в камере накануне ночью от сердечного приступа. Он был немолодой, водитель-дальнобойщик со стажем. Думаю, он сам очень страдал из-за случившегося, ведь он убил трех человек, не каждый такое переживет, вот сердце и не выдержало. Заседание суда должно было состояться через три дня. Тогда я понял, что смысла жить мне больше нет. Я хотел поскорее увидеть Жанну, деток, обнять их. Я нашел первое, что попалось мне под руку, снотворное, помню, его назначали жене, когда у нее была сильная мигрень и она не могла уснуть. Я знал, что лекарства сильные и если выпить много, то можно не проснуться. Я написал записку, навел порядок дома, помылся, надел свой лучший костюм, принял таблетки и написал другу СМС, чтобы забежал ко мне с утра. Предусмотрительно не запер дверь. Я не хотел, чтобы меня долго не хватались или думали, что меня нет дома, я хотел, чтобы меня обнаружили, когда дело будет сделано. Я позаботился обо всем, понимаешь?

– И что же пошло не по плану? – спросила я.