Дом с привидением

— Очень прошу вас, успокойтесь и постарайтесь понять, что я вам говорю, — обратилась она к сыну и дочке. — Вы же видите, собака больна, её обязательно надо показать ветеринару, и потом она будет нуждаться в постоянном уходе. Мы же с завтрашнего дня начинаем переезжать на новую квартиру, такой переезд и для здоровой собаки был бы катастрофой, что же говорить о больной…

— Раз больная, дай ей аспирин, ветеринар же посоветовал!

— Аспирин тут не поможет. Пёс к нам не привык, от переезда совсем потеряется, может и нервное расстройство получить, места себе не найдёт, а ведь он нуждается в заботе и спокойствии.

— Вот что! — принял мужское решение папа. — Надо его отвезти в приют, действительно, мы не можем оставить собаку на произвол судьбы. В приюте ей окажут помощь, полечат, а там посмотрим… когда переселимся.

Дети переглянулись. Может, папа прав? Собака явно больна, её действительно сначала нужно вылечить, а для этого она должна находиться под медицинской опекой. Завтрашнее столпотворение исключало возможность создать псу нормальные условия для выздоровления. Пусть и в самом деле немного поживёт в приюте, подлечится, а они тем временем устроятся на новом месте и возьмут пса в большой, просторный дом. С садиком!

— А ты знаешь, где этот приют? — спросила мужа пани Кристина. — Тебе дали адрес?

— Где-то жутко далеко, за аэропортом Окенче. А пока попробуй напоить собаку тёплым молоком, разведи в нем аспирин.

Схватив ведро с мусором, Павлик пулей вылетел из квартиры, загрохотал по лестнице и моментально вернулся. Пани Кристина даже мимоходом подумала, что вряд ли он успел добежать до мусорного бака. Неужели вывалил мусор сразу за дверью парадного? Однако спрашивать сына не стала, а занялась молоком для больной собаки. Яночка не отходила от матери, следила за каждым её движением, словно боялась, чтобы та не отравила животное.

Аспирин очень плохо растворялся и, когда собака охотно вылакала молоко, обнаружился на дне миски. Пани Кристина пыталась на ложке дать его собаке, но та упорно отказывалась от предлагаемой гадости, в конце концов обиделась на пани Кристину и перешла на циновку к соседской двери. Пришлось отказаться от лечения. Поскольку оба отпрыска смотрели на мать осуждающе, пани Кристина сочла нужным оправдаться:

— Конечно, я смогла бы заставить собаку проглотить лекарство, разжать зубы ей я бы сумела. Но ведь эта собака чужая, мы совсем не знакомы, не знаю, как она себя поведёт. И собака тоже меня не знает, у хозяйки она бы лекарство приняла, хозяйке собака доверяет…

— Хватит, поехали, — сказал папа, выходя из квартиры с верёвкой в руке.

Яночка подозрительно взглянула на отца:

— А верёвка тебе зачем? Такая толстая.

— А как я поведу собаку, по-твоему? — огрызнулся отец. — За ручку? Сейчас мы с мамой отвезём её и быстро вернёмся, а вы марш спать!

И он принялся завязывать верёвку на шее собаки. Брат и сестра не шелохнулись. Казалось, их ноги вросли в лестничную площадку. Глаза не отрывались от собаки, руки дрожали.

— А если… — прерывающимся от волнения голосом начал Павлик. — Если мы торжественно поклянёмся, что всегда, каждый день будем убирать за собой посуду…

… и рано ложиться спать, — подхватила Яночка и вдруг кинулась к отцу, закричав страшным голосом:

— Ты её задушишь!

Пан Хабрович нервно вздрогнул, верёвка упала на пол. Только теперь пани Кристина поняла в полной мере, какие чувства переполняют сердца её детей. Чувства благородные, без всякого сомнения, и подавлять их не стоит.

— Хорошо, — быстро сказала она, — можете ехать с нами. Принесите какую-нибудь тряпку, подстелим для собаки в машине. Павлик бросился в квартиру и вернулся со старой наволочкой. Яночка не двинулась с места, продолжая наблюдать за тем, как отец, ворча сквозь зубы, принялся ловко завязывать верёвку на шее собаки. А та, почувствовав на шее верёвку, сразу оживилась, привстала, готовая немедленно двинуться к выходу.

— Собака приучена к ошейнику, — сказал пан Хабрович. — И вообще, пёс умный, хорошо выдрессированный, послушный. Пошли! Пёс охотно спустился с лестницы и радостно выбежал во двор. За воротами он принялся интенсивно нюхать воздух и вдруг застыл на месте, напряжённый, как струна, вытянув морду и подняв переднюю лапу. Пан Хабрович от неожиданности остановился, Яночка с Павликом, догоняющие отца, налетели на него.

— Глядите, дети, ведь это охотничья собака! — воскликнул пан Хабрович. — Смотрите, как прекрасно делает стойку!

— Что делает? — не понял Павлик.

— Стойку! Когда почует дичь, становится вот в такую позу. Характерная поза охотничьей собаки, тем самым она даёт знать охотнику, что почуяла куропатку, бекаса или какую другую дичь.

— А где же куропатка? — спросила Яночка.

— Я не говорю, что здесь обязательно должна быть куропатка, но вот такую стойку делают охотничьи собаки и на куропаток, — пояснил отец.