Дом с привидениями

Светлая юркая звездочка непредсказуемыми зигзагами ускользала от условного преследователя. Гость неторопливо поднял руку, ткнул мелком в экран, так что на нем осталась розовая точка, и лаконично произнес:

— Я.

— Ты, ты, — заверил Габор. — Дослушай до конца, потом будем играть. Вот этот казак…

— Я казак, — повторил гость и, потянувшись, по-хозяйски выключил дисплей.

Все ошеломленно молчали, глядя на него.

Он нагнулся, нарисовал на полу розовое лубочное солнышко, поодаль крошечный кружочек.

— Мое Солнце. Моя Земля, — констатировал он.

Еще дальше и с полнейшим несоблюдением масштаба уносились прочь два ракетных грибка — шляпками вперед.

— Разбойник убежал. Я казакую, — с истинно дашковским лаконизмом прокомментировал он свои рисунки.

У всех одновременно появилось ощущение, что температура в холле разом понизилась градусов на десять. Звездный гость, посланец “братьев по разуму”…

Сыщик. Полицейский. Всего и навсего.

— А где ж твой разбойник? — растерянно проговорил Первеев.

Гость выпрямился, линзочки-зрачки поочередно остановились на каждом из присутствующих. Потом он плавно развернулся и, как лебедь белый, гордо выехал за дверь — открывать шлюзовую он давно уже научился самостоятельно.

На экране внешнего обзора было видно, как тускло поблескивающая массивная фигура устремилась к чужеземному кораблю и еще через несколько минут этот корабль взлетел.

Джанг обреченно вздохнул и вызвал центральный пост Байконаверала. Члены Совета, по двадцать часов не вылезавшие из командного пункта, благо это обеспечивало им любую связь, рассматривали какие-то диаграммы.

— Добрый день, — мрачно и покаянно проговорил Фаттах, — пожалуйста, просмотрите безотлагательно нашу последнюю запись.

“А в чем дело?” — спросил Дашков.

— Дело в том, что он улетел.

Дашков только глянул исподлобья и, не тратя больше времени на вопросы, включил экран.

Всю сцену с “казаками-разбойниками” они просмотрели в гробовом молчании.

“Ну?” — спросил еще раз Дашков.

— Ну и все…

“Нет, не все. В настоящий момент он над нами… Делает круг над административным корпусом… Все. Теперь улетел”.

Но он не улетел. Часа через полтора раздался экстренный вызов с обратной стороны — докладывало Ласточкино гнездо, как окрестили тамошний космодром, начальником которого был некто Каплунов, нелюбимый за исключительное занудство: “Он над нами! Кружит, но не садится… Может, успеть выложить какой-нибудь знак прямо на посадочной…” — “Не нужно. Ждите”, — сказал Дашков и, как всегда, оказался прав.

Через четыре часа гость вернулся, прилунился на прежнем месте под бочком у “Шапито” и буквально через несколько минут уже стоял перед всеми двенадцатью — члены Совета откровенно не отключали экрана: у сыщика должны быть крепкие нервы.

На сей раз гость не возразил против присутствия многочисленной аудитории. Он остановился посреди холла и бесстрастно произнес, словно продолжая разговор:

— На Луне его нет.

“А где же он?” — естественно вырвалось у Сони Деа.

— А где же он? — точным эхом ответствовал пришелец.

Наступила ужасающая пауза.

“Этого ни в коем случае нельзя ретранслировать по общей передающей сети…” — пробормотал Хасэгава.

“Ради всех небес. Хори… — простонала Соня Деа. — Скажите, вы уверены, что он — на Земле? Ведь есть же поселения и на Марсе, и на спутниках Юпитера…”

— Спрятаться всю жизнь. Комфорт.

Дашков посмотрел на него с невольной завистью: эк, стервец, в четырех словах объяснил абсолютно все. Кроме…

“Но рано или поздно люди обнаружат его. Ваш скафандр известен, а то, что под скафандром… Не думаю, что условия различных планет могут позволить сформироваться идентичным высшим формам…”

— Один скафандр. Два скафандра.

И опять он дал сто очков вперед по емкости информации! Выходит, он может поменять скафандр и тем самым принять облик…

“В таком случае как же собираетесь разыскивать его вы?” — логично спросил Ласкарис.

— Не вид. Мысль.

Когда-то это называлось “запах мысли”. Пока люди возились с телепатией, периодически открывая и снова закрывая ее, они придумали массу реальных и фантастических терминов. Но некоторые отражали самую суть.

“Но тогда на что же он надеялся?” Если гость был детективом, то Ласкарис в своей непреклонной логике вполне мог претендовать на профессию, которая в старину, пока на Земле еще существовали преступления, называлась “прокурор”.

Но гость не уступал ему в последовательности. Он нагнулся и нарисовал на полу ту же розовую путанку, как и в момент первого знакомства с Советом.

— Шум, — пояснил он.

Дашкову стало совсем тоскливо: обследование целой планеты на предмет выявления замаскированного преступника грозило затянуться на неопределенное время… Ловить разбойника — это ведь забава для детишек дошкольного возраста. Для взрослого же населения целой планеты — игра скверная, способная разбудить самые низменные, атавистические чувства.