Дом с привидениями

Жестокий и неправильный в основе своей эксперимент поставлен, правда, из благих намерений. Но мало ли было прекраснодушных заблуждений, за которые человечество заплатило слишком дорогую цену. Вспомним хотя бы библейский миф о рае, о вечном блаженстве без пота и слез… Нет, это не путь для человека — это тупик.

И рассказ Рыбакова своего рода доказательство тому — доказательство “от противного”. С самого начала, с первых его страниц чувствуется какая-то недоговоренность, какая-то фальшь, какая-то скрытая ложь. И недосказанное в конце концов прорывается. Отец переживает шок, когда узнает от сына, что у него “между делом” украли полжизни. Художник ведь, если это настоящий художник, тоже рожден для борьбы, для всех радостей и драм, положенных человеку. И для того и рисуют в зеркале Галадриэли подобные картины писатели-фантасты, чтобы в реальной жизни подобных тупиков можно было избежать.

Если от науки мы привыкли уже в своем XX веке ожидать горьких плодов, то уж спорт, казалось бы, никак не может быть чреват злом. Олимпиады античности, подарившие миру прекрасных Атлетов и Дискоболов, возрожденные в наши дни благородными устремлениями барона де Кубертена, основателя современного олимпийского движения. Красота состязания, благородное торжество победы, честность борьбы…

Но увы, чем дальше, тем больше меняется и спорт. Во-первых, мастерство спортсмена теперь уже зачастую зависит не столько от него самого, сколько от тех, кто создавал гоночный автомобиль или яхту, самолет или боб. Во-вторых, и сама состязательность спорта оказалась под ударом — не зря же в конце концов введен на соревнованиях допинговый контроль. И наконец, коммерциализация спорта, продажа игроков из одной команды в другую, тотализатор, денежные призы… И если оборотная сторона спортивной жизни будет развиваться и дальше — что ж, тогда нарисованная Андреем Измайловым в рассказе “Только спорт” страшноватая картина вполне может стать когда-нибудь не фантастической, а самой что ни на есть реальной. И неважно, будет ли это называться спейсболом или как-то иначе. Прискорбно другое: гладиаторы будущего вырастают из тех семян, что посеяны в мире нашего спорта уже сегодня.

А ведь разглядеть эти семена и есть задача зеркала Галадриэли. Помните? “События, для которых время еще не настало и, весьма вероятно, никогда не настанет, — если тот, кому оно их открыло, не свернет с избранной им однажды дороги, чтобы предотвратить возможное будущее”. Зеркало только показывает и подсказывает, а выбор пути и верность этому выбору — наша с вами человеческая ответственность. Так же и в искусстве: не надо думать, что достаточно назвать те или иные проблемы, изобразить их — и благодарное человечество тут же кинется делать все как надо! Нет! Прямого воздействия литературы на жизнь никогда не было и вряд ли будет. Но каждый писатель, обращаясь к этим проблемам, создает зеркало Галадриэли, в которое люди могут заглянуть и получить пищу для размышлений. А выбор поступков и действий — это уже дело нашей совести.

Большинство авторов этой книги пользовались теми двумя магическими зеркалами, о которых пока что шла речь. Обо всех же остальных — а их, прямо скажем, немало — можно будет вдоволь порассуждать тогда, когда какие-то из них станут главными инструментами авторов другого сборника фантастики.

Однако еще об одном зеркале, точнее, системе зеркал нельзя не сказать напоследок.

Об Архимедовых зеркалах

Множественное число здесь не случайно. Судите сами: совсем по-иному смотрят на мир, скажем, Сергей Снегов в рассказе, давшем название этому сборнику, и Олег Тарутин в своем “Вот хоть убей, не знаю”.

На вооружении Снегова — зеркало увеличивающее, сродни тем, что в телескопах приближают к нам звезды. Только направлено оно не в бескрайние вселенские просторы, а в мир человеческой души. “Дом с привидениями” — страстное по накалу мысли исследование места человека в мире. Вот он, мир, в котором живет человек. Его пространство и время. Здесь, и только здесь может человек существовать. Попытка уйти в иное время — прошлое ли, будущее — приводит к одному: исключению себя из этой жизни.

А вот Тарутин использует одно из тех зеркал, что развешивают по стенам в “комнате смеха”, зеркало искажающее, доводящее изображение до нелепости, но в то же время, как и все зеркала, правдивое, только на свой лад.