Дом с привидениями

Но были и другие, они не молчали, подключались и сенаторы, требовавшие расследования. Скандалов было слишком много, и они получали все большую огласку (истины ради необходимо добавить, что частенько инициаторами тут выступали не «правдолюбцы», а обойденные конкуренты, не имевшие таких связей в Белом доме).

И тут президент Гардинг совершенно внезапно, ни с того, ни с сего, умирает. Еще вчера личный врач считал его совершенно здоровым…

Эта смерть вызывает в США подозрения по сей день. Очень уж внезапная кончина, очень странные похороны — скромные, без полагающейся в таких случаях торжественности. Не было ни вскрытия, ни детального медицинского освидетельствования покойного. Официальных версий о причинах смерти президента за краткий период появилось несколько: тут и простуда, и сердечный приступ, и отравление крабами (которых в меню президента не было). Доходило иногда до того, что спорили не о том, была ли смерть президента естественной или насильственной, а о том, было ли это убийство или самоубийство. Отравили или попросту заставили самого покончить с собой, угрожая в противном случае разоблачением, импичментом, судом?

Однозначного ответа нет до сих пор. История крайне темная. После смерти Гардинга всех, кто «засветился», убрали без шума с постов. Под суд угодил один Фолл — и тот гораздо позже. Златолюбивый старец Эндрю Меллон продержался на посту министра финансов до 1933 года, и его выпихнули уже при Рузвельте, хотя посадить так и не удалось.

В общем, вот наглядный пример того, что получается, когда в Самом Высоком Кресле оказывается откровенная марионетка олигархов. Я изложил все лишь вкратце — и напоследок приведу парочку цифр. Общий ущерб для жертв кризиса 1929 года составил, по американским данным, 25 миллиардов тогдашних долларов (следовательно, примерно столько и положили в свой карман олигархи, творцы этого кризиса). А отчет о деятельности Уолл-стрит, расследование всех финансовых афер и махинаций тогдашних американских олигархов, которое проводилось сенатской комиссией по делам банков и валюты, изложен в 8 томах мелким шрифтом, и эти тома насчитывают свыше 10 тысяч страниц…

Не могу удержаться все же, чтобы не привести парочку отрывков из этого отчета.

33 ведущих коммерческих банка принимали участие в 454 биржевых крупномасштабных сделках, цель которых состояла в том, чтобы по искусственно вздутым ценам сбывать акции широкой публике.

Именно крупнейшие банки и крупнейшие корпорации выбросили на денежный рынок тот искусственно созданный избыток наличных, который сыграл роль «горючего в спекулятивном пожаре».

Лица, контролировавшие эти банки и корпорации, — директор, администраторы и акционеры — внесли больше всего пожертвований в фонды избирательных кампаний обеих ведущих политических партий. Продолжение этой политики гарантировалось контролем господствующей верхушки крупного капитала над федеральной резервной системой».

Повторю еще раз: вот наглядный пример того, что получается, когда олигархи сажают в самое главное кресло своего человека, свою шестерку. И теперь я не могу отделаться от впечатления, что в свое время кто-то у нас все же вдумчиво изучал западный опыт —как раз тот, о котором я рассказываю…

Чтобы разгрести последствия правления Гардинга, понадобились годы, жертвы, усилия… И понадобился человек поистине незаурядный, без которого все могло сложиться хуже. Еще намного хуже, чем было в действительности в одной из богатейших стран мира, заведенной в трясину безудержной алчностью финансистов.

Не одна Россия усилиями богатых мародеров стояла у края пропасти. Там же оказались в 30-е годы и Соединенные Штаты…

3. Коммунист в Белом доме?

Давайте для начала освежим в памяти страницы русской классики — в частности, рассказ «Хорь и Калиныч» из «Записок охотника» Тургенева.

Заезжий городской барин-охотник встречается с двумя крестьянами, чьими именами и назван рассказ. Узнав, что барин и заграницей бывал, «любопытство их разгорелось».

«Калиныч от него не отставал. Но Калиныча более трогали описания природы, гор, водопадов, необыкновенных зданий, больших городов; Хоря занимали вопросы административные и государственные. Он перебирал все по порядку: „Что, у них это там есть так же, как у нас, аль иначе? Ну, говори, батюшка — как же“… Хорь молчал, хмурил густые брови и лишь изредка замечал, что, „дескать, это у нас не шло бы. А вот это хорошо — это порядок“».

Речь идет, если кто запамятовал, о самых что ни на есть простых мужиках из захолустной деревушки, крепостных (Хорь к тому же не умел читать, хотя менее серьезный Калиныч — умел). Тургенев после подобных разговоров составил себе следующее представление о русском человеке: «Что хорошо — то ему и нравится, что разумно — то ему и подавай, а откуда оно идет — ему все равно. Его здравый смысл охотно подтрунит над сухопарым немецким рассудком; но немцы, по словам Хоря, любопытный народец, и поучиться у них он готов».