Дом с призраками. Английские готические рассказы

На обратном пути я держался в нескольких шагах позади: мне было над чем поразмыслить. Кого я видел? Призрак? И почему этот призрак (он словно стоял у меня перед глазами) невидим для других? Если миссис Марден представляет собой исключение, почему она называет это своим проклятием? И за что я наделен столь сомнительным даром? Вопросы эти, теснившие мою грудь, заставляли меня хранить молчание за ленчем. После еды я вышел на террасу выкурить сигарету; сделав одну-две затяжки, я заметил застывшее, как маска, лицо миссис Марден в окне одной из комнат, выходивших на склоненные ирисы. Мне вспомнилось, как миссис Марден мелькнула в окне брайтонского дома в тот самый день, когда я провожал Шарлотту домой. Но на сей раз моя уклончивая подруга не исчезла; она постучала пальцами по стеклу, приглашая меня войти. Миссис Марден находилась в причудливой комнатке — одной из гостиных в первом этаже дома Трэнтонов; комната называлась «индийской» и была обставлена в восточном стиле: бамбуковые шезлонги, расписанные лаком ширмы, фонари с длинной бахромой и диковинные идолы в шкафах — все это не располагало к общительности. В эту гостиную заглядывали редко, и, когда я зашел туда, мы с миссис Марден оказались там одни. Она сразу же спросила меня:

— Пожалуйста, скажите честно: вы влюблены в мою дочь?

Раздумывать было некогда.

— Я отвечу на ваш вопрос, но прежде поясните — отчего вы так решили? Мне кажется, особой навязчивости я не проявил.

Миссис Марден, протестующе глядя на меня своими прекрасными глазами, словно не слышала моего замечания.

— Вы ничего не говорили ей по дороге в церковь? — настойчиво продолжала она.

— А почему вы думаете, что я должен был что-то говорить?

— Потому что вы видели его.

— Кого, милая миссис Марден?

— Вы знаете кого, — ответила она строго и с укоризной, как если бы я пытался ее унизить, заставляя сказать нечто непроизносимое вслух.

— Вы имеете в виду джентльмена в церкви, которого так странно восприняли? Он сидел на скамье рядом с нами.

— Вы его видели, видели! — торопливо проговорила миссис Марден; в голосе ее слышались и тревога, и облегчение.

— Конечно видел, поскольку и вы видели.

— Одно другого не подразумевает. Вы почувствовали, что это неизбежно?

Я снова был сбит с толку:

— Неизбежно?

— То, что вы должны его видеть.

— Естественно, ведь я не слепой.

— А могли бы быть слепы. Как все остальные.

Я окончательно запутался и чистосердечно признался в этом своей собеседнице, но миссис Марден ничего не стала пояснять и только воскликнула:

— Я предвидела, что так случится, едва вы полюбите ее. Я знала: вам предстоит эта проверка — нет, скорее испытание.

— Выходит, таинственные обстоятельства как-то связаны с моими чувствами? — спросил я с улыбкой.

— Судите сами. Вы его видели, видели! — едва ли не торжествовала миссис Марден. — И вы увидите его снова.

— Не смею возражать, однако я отнесся бы к загадочному джентльмену с большим участием, если бы знал, кто он такой. Будьте любезны, откройте мне это наконец.

Моя собеседница отвела взгляд, но затем, сделав над собой усилие, посмотрела мне прямо в глаза:

— Хорошо, только скажите сначала, о чем вы говорили с моей дочерью по дороге в церковь?

— Это она вам сообщила, будто я ей что-то говорил?

— К чему мне это? — с нажимом произнесла миссис Марден.

— Ах да, помню; ваша интуиция. Но на сей раз, к сожалению, она вас подвела: я ничего не говорил вашей дочери — по крайней мере ничего, что хоть как-то относилось бы к делу.

— Вы в самом деле уверены?

— Клянусь честью, мадам.

— То есть хотите сказать, вы в нее не влюблены?

— Это совсем другое дело! — рассмеялся я.

— Вы любите ее, любите! Иначе вы его не увидели бы.

— Так кто же он, черт побери? — вскричал я, раздражаясь.

Но мисс Марден не прекращала свои расспросы:

— Может быть, вы собирались ей что-то сказать? Едва-едва не сказали?

На этот раз она угадала: ее пресловутая интуиция не могла быть подвергнута сомнению.

— Да, пожалуй. Едва не сказал, вы правы. Был почти на волосок от признания — не понимаю, что меня удержало.

— Намерения оказалось достаточно, — подытожила миссис Марден. — Важны не слова, а чувства. Вот почему он явился.

Меня раздражало постоянное упоминание личности, до сих пор мне незнакомой, и мучили нетерпение и любопытство, к которым примешивался первый озноб священного ужаса. С мольбою сжав руки, я воскликнул:

— Заклинаю, откройте же наконец, о ком вы говорите!

Глядя в сторону, миссис Марден всплеснула руками, словно стряхивала с себя разом и ответственность, и осторожность:

— О сэре Эдмунде Орме.

— Кто он такой, этот сэр Эдмунд Орм?

Не успел я договорить, как миссис Марден вздрогнула:

— Тсс, сюда идут.

Я взглянул вслед за ней на террасу: к нашему окну приближалась Шарлотта.

— Никогда не упоминайте при ней это имя! — настойчиво потребовала миссис Марден.

Шарлотта уже подошла и вглядывалась в комнату, заслонив глаза от света ладонями; улыбаясь, она знаком попросила впустить ее, и я открыл застекленную до самого пола дверь. Мать отвернулась, а Шарлотта проникла в комнату.