Дом с волшебными окнами. Повести

— Уехали они как будто на большое строительство, под городом Сомском. Сашину тётку туда послали на работу. Говорила, комнату ей там дадут хорошую и все условия обеспечат. И школа там есть для Саши. Кто его знает, — прибавила соседка задумчиво, — может, и неплохо Саше будет у неё… Женщина она одинокая, бездетная. Только уж очень строгая!

— Что же, и не провожал никто Сашеньку? — грустно допытывалась Анна Петровна.

— Нет, почему же, провожали! — немного обиженно ответила соседка. — Я провожала, из школы девочки приходили — немного их было, правда, ещё не съехались. И ваша Роза была, — с улыбкой добавила соседка, — и игрушку принесла.

— Как — Роза? — удивлённо воскликнула Анна Петровна. — Ну что за человек скрытный!

— Ничего, ничего, она хорошая, ваша Роза, — улыбаясь, повторила соседка. — И такую хорошую вещь принесла Сашеньке на прощанье! Знаете, такую куклу, только живую, ну, говорящую, и руками-ногами он двигает, и смеяться может, — оживлённо и совсем по-детски рассказывала она.

— Постойте, постойте! Если это кукла, то почему «он»? Кто — он? И как это игрушка может смеяться? Вы что-то, верно, путаете.

— И ничего я не путаю, — обиделась соседка. — Это такая игрушка: наденешь его на руку, а он начинает двигаться. Почему «он»? Да он, как его, — Петрушка! И говорит так смешно! Роза Сашеньке показывала. Только Саша и не улыбнулась даже, — со вздохом прибавила соседка.

Глава пятая ПЕТРУШКА ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ДАЛЬНИЕ КРАЯ

Петрушка был уже не очень молод — во всяком случае, лишь на несколько лет моложе восемнадцатилетней Розы. Когда она была девятилетней, только что принятой в отряд пионеркой и впервые в своей жизни пришла с товарищами в городской Дом пионеров, Петрушка лишь недавно появился на свет в театральной мастерской этого дома.

Он был сделан старшими ребятами — членами театрально-производственного кружка — под руководством старого мастера-кукольника Якова Сергеича.

Так как ребята мастерили его довольно долго, я не могу сказать, что он появился на свет так же интересно и неожиданно, как деревянный человечек Буратино из старой сказки.

Нет, Петрушку давно дожидались и долго снаряжали.

И всё-таки какое это было событие, когда он окончательно появился на свет!

Ребята удивлялись и радовались — ведь это была их первая самостоятельно сделанная театральная кукла.

Доволен был и старый мастер Яков Сергеич, что помог ребятам смастерить такую отличную игрушку.

И в самом деле, это была отличная игрушка! Когда Костик Петросян высоко поднял готового и уже одетого Петрушку, чтобы показать его всем ребятам, Петрушка сейчас же весело закивал им своей длинноносой головой в остроконечном колпачке и завертелся во все стороны. Конечно, ему хотелось получше и поскорей разглядеть всё. Он сразу же увидел кучу глины и много масок на столе, но не заинтересовался ими. Это было его туманное доисторическое прошлое, и такое серое, сырое — оно ему не понравилось.

А вот ярко-красные галстуки на шее у ребят ему очень понравились, и понравились пёстрые лоскутки, и стрекотанье швейной машинки, и весёлый шум, и звук трубы за дверью. Жизнь начиналась яркая, шумная и, видно, очень интересная.

Так и оказалось. И даже ещё лучше! Лучше самого лучшего! Потому что он стал артистом, как только появился на свет! Он был действительно прирождённым артистом. И таким, которого сразу же признала и полюбила публика.

Когда под грохот и звон тарелок раздвигался пёстрый занавес и Петрушка выскакивал на ширму, у него даже дух захватывало от восторга. Огни, свет, музыка, хохот ребят! Плясать бы и кувыркаться без конца!

Одного только он не любил — это когда невидимая, но властная сила стаскивала его со сцены и уносила за кулисы. «Хватит, побаловался», — говорил звонкий, но строгий голос, и Петрушке сразу делалось скучно. Виси себе на гвоздике за ширмой и поглядывай на соседей — на вислоухого плюшевого зайца и сонного медведя. Когда-то ещё выпустят! Им-то ничего — хоть целый день виси, — а ему каково!

Ведь характер у него был совсем не такой, как у них. Они были просто куклы, а он актёр! Не с его характером было висеть без дела на гвоздике.

Но и у Розы, его хозяйки, характер тоже был твёрдый.

— Петрушка, не приставай, — говорила она спокойно, когда Петрушка тыкался носом в её руку, чтоб скорей выпускали на сцену. — Не твой выход. Сейчас Зайкина очередь.

Вы подумайте, Зайкина! А что он умел, этот лопоухий Зайка? Только кланяться, да подскакивать, да лопотать что-то Розиным голосом.

А ведь он, Петрушка, только притворялся, что слушает Розу. Он играл сам, конечно, сам! Разве кто-нибудь другой сумел бы так кувыркаться и плясать в Розиных неопытных ещё руках? Разве кто-нибудь другой сумел бы так смешно раскланиваться и так отчаянно верещать?

Недаром зрители стучали ногами и хлопали, когда кончалось его представленье, и кричали: «Петрушку! Петрушку!»