Дом севернои стороны

Он собрал поесть в дорогу. После этого мы вышли на улицу и свернули к маленькому сараю. Медведь стал вытаскивать свою машинку, которая оказалась настолько легкой, что даже я смог её поднять. Она была похожа на трехколесный велосипед: тот же руль, сиденья и спицы в колесах, но точно: таких велосипедов я никогда в жизни не видел. У этой удивительной машинки салатового цвета было два сиденья с педалями, большие фары, ветровое стекло и крыша. Бока были открыты.

– У вас таких нет? – удивился Ершинзон, глядя, как я рассматриваю его машинку.

– Нет, – растерянно ответил я.

– А на чем же вы ездите?

– Так, на велосипедах, машинах, автобусах…

– Хорошие эти… велосипеды, машины, автобусы?

– Да разные есть.

– А таких, стало быть, нет?

– Нет. Кто это придумал? – Я рассматривал машинку со всех сторон.

– Медведь наш местный. Называл – тачанкой.

– А чтобы поехать на ней, нужно педали крутить?

– Ну да. Когда педали крутишь, тачанка подзаряжается, а потом, если в горку, то сама тебя везет. Тут в колесе мотора сидит батарейка, – протянул Ершинзон. – Тачанка в любой глуши проедет. В Снежном все на них катаются, – медведь положил рюкзак с едой в корзину. – Садись назад.

Я залез внутрь и пристегнулся. Сзади было удобно. В спину не дуло. Сиденье было мягким, а педали большими. Только все это устройство казалось хлипким. Неужели оно выдержит двоих, один из которых медведь?

– Борис, подвинься, к тебе Узнай сейчас влезет, – приказал Ершинзон, вешая корзину на руль.

– Еще и Узнай поедет? – Я обомлел.

– А ты хочешь, чтобы он тут один сидел?

– Но тачанка нас тогда не выдержит!

– Моя тачанка выдержит трех медведей и три килограмма картошки, если надо! – гордо сказал Ершинзон. – Так что двигайся. Чем быстрее соберемся, тем быстрее доедем.

Я сделал так, как сказал медведь. Узнай, повизгивая, залез прямо мне на колени. Ершинзон сел за руль и загородил весь обзор спереди.

– А мне что делать? – спросил я.

– Крути педали!

Мы поехали по тропинке в лесной глуши. Тачанка объезжала заросли и пробиралась через густые дебри. Видно было, что Ершинзон знает каждую кочку и уже давно водит свою машинку. Постепенно деревья расступились, и через пару километров мы выехали на высокий каменистый утес. С него был виден волшебный, удивительный город. Он притаился между лесными чащами. С высоты Снежный был похож на убежище, заметенное листьями и укутанное еловыми иголками. Разноцветные домики были покрыты заветренными и заиндевелыми желтыми шапками.

Снежный – небольшой городок, крошечная точка на огромном земном шаре. По трём сторонам города дремучий лес, а четвертую омывает река. В пятидесяти километрах от него моя Князевка, но медведей от неё отделяют высокие сосны, густые заросли и вулкан.

Мы с Ершинзоном оказались там в рассветное утро, когда жители еще спали. Я озирался по сторонам. Такого города я и представить себе не мог. Снежный был похож на человеческий город, но в то же время от него отличался. Каждый домик жил своей жизнью, и у каждого была своя история, традиции. Некоторые медведи уже проснулись и, одетые в свои остывающие пижамы, смотрели в окна. Мы оставили тачанку у входа в город и дальше двинулись пешком.