Дом шалунов

Женя не ограничилась этим и, сорвав несколько яблок, еще зеленых и незрелых, запустила их в окошко. Одно яблоко попало в чернильницу, которая стояла как раз против месье Шарля. Черные брызги фонтаном полетели во все стороны. Одна из них попала на нос Жирафа и украсила его кончик черной лепешкой. Месье Шарль, разом поняв, в чем дело, помчался в сад, чтобы поймать виновницу, а заодно и смыть с носа злополучное чернильное пятно.

Вслед за ним из класса выскочили четыре мальчика: Вова, Арся, Павлик и Котя и тоже помчались, только не в сад, а на птичник, прямо через заднее кухонное крыльцо.

Мальчуганы придумали новую «штучку». Слишком скучно было сидеть и слушать про благовоспитанного мальчика, и они решили позабавиться на славу. Пока месье Шарль делал должное нравоучение Жене и отмывал с носа чернильное пятно, рыцари раздобыли на птичьем дворе огромного петуха с огненно-красными перьями и великолепным хвостом. Вова приволок его под мышкой в класс. Петух орал так, точно его режут. И завопил еще громче, когда Котя, ловко привязав к его ноге веревку, открыл дверцу печки и сунул туда опешившего петуха.

Печи летом, разумеется, не топились, но тем не менее петух почувствовал себя там, как в тюрьме. К тому же длинная веревка, протянутая от его ноги к ближайшей классной скамейке, на которой сидел Павлик Стоянов, пренеприятно действовала на петушиные нервы. Между тем месье Шарль вернулся, и чтение про благовоспитанного мальчика возобновилось.

Месье Шарль читал по-русски, так как мало кто из детей понимал по-французски. Читал он ужасно, все время коверкая слова. И все-таки рыцари поняли, что благовоспитанный мальчик, о котором говорилось в книжке, опасно заболел. Но он, как и все образцовые дети, которые никогда не шалят и не портят настроения старшим, не боялся приближения смерти. Жираф читал:

– «Мама, – обратился к своей доброй матери благовоспитанный мальчик, – когда я умру, то придите на могилку и скажите…»

В эту минуту Павлик дернул за веревку.

– «И скажите на моей могилке, мама…» – продолжал читать месье Шарль.

– Ку-ка-ре-ку! – оглушительным криком пронеслось по классу.

Француз даже подпрыгнул от неожиданности на своем стуле.

– Не смейть кукурукать! – закричал он сердитым голосом на весь класс.

Дело в том, что месье Шарль подумал, что кто-нибудь из пансионеров так искусно передразнил петушиный крик.

Потом он снова опустил нос в книгу и прочел дальше:

– «И скажите, что любили меня всю свою жизнь, мама. – Дорогой мой! – ответила мама благовоспитанного мальчика. – Когда ты уйдешь от меня, я только и смогу…»

– Ку-ка-ре-ку! – еще оглушительнее заорал петух за заслонкой, потому что Павлик изо всех сил дернул веревку.

– О, это уже слишком! – закричал месье Шарль и так застучал руками по столу, точно стол был не столом, а барабаном. – Если еще кто-нибудь посмель кукурукать, я пошель и привель господин директор! – заключил француз.

Потом снова сел, выпил воды, которая была приготовлена ему на время чтения в графине, и снова продолжил читать:

– «Благовоспитанный мальчик умер. Его маленький гроб на руках понесли все окружающие. Его все любили, потому что он был очень добрый и кроткий мальчик. Люди несли маленький гробик, осыпанный цветами, и пели…»

– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!

Петух заорал на этот раз так, что месье Шарль сразу понял, в чем дело. Он вскочил со стула во всю прыть своих длинных ног и мигом очутился у печки.

– Там есть спрятано петушиное животное! – завопил он, указывая пальцем на печку. – Сей же минут здесь прийти господин директор!

И подпрыгивая, как на пружинах, на своих длинных ножках выскочил из класса.

В одно мгновение мальчики бросились к печке, освободили злосчастного петуха, перерезали на ноге его веревку и выбросили его прямо через окно в сад.

Когда в классную вошел Александр Васильевич с серьезным, строгим лицом, то не только петух, но и куры кудахтали на дворе так, точно в их птичьем царстве праздновались именины.

– Что за шум? – сурово обращаясь к классу, произнес директор.

– Ужасный шум, Александр Васильевич. Это куры шумят на дворе, – самым невинным образом согласились со своим директором мальчики. – Слушать чтение не дают! Такая интересная книжка, просто прелесть! – заключили они, вздыхая на разные лады.

Александр Васильевич взглянул на месье Шарля. Француз был смущен… Поймать мальчиков на этот раз ему не удалось.

Глава XXXVIII Тук-тук!

– Тук-тук-тук!

Было шесть часов утра, и пансионеры еще спали. Вставали они в семь. Стало быть, до одевания и утренней молитвы оставалось еще спать целый час.

И вдруг…