Дом шелка

Тею охватила неожиданная ярость. Пусть думают что угодно, но как смеют они говорить такое в присутствии учеников?

– Вовсе нет, Джой, – заверила ее Тея, стараясь держать себя в руках. – Это просто болтовня, лучше не обращать внимания, согласны? – Будь она проклята, если позволит кому-либо прогнать ее учениц. Они заслужили право находиться здесь не меньше мальчиков.

– Да, мисс.

Раздались шепотки, и Тее вновь пришлось поднять руку, призывая к тишине:

– Пожалуйста. Пока никаких обсуждений. Заканчивайте ужин и можете быть свободны до отбоя. – Бросив взгляд в сторону кухни, Тея увидела, что дверь открыта, а в проеме стоит Мойра.

Когда девочки отправились по своим комнатам, Тея заглянула к ней.

– Вы давно здесь живете? – спросила она женщину, которая тем временем протирала скамьи.

– Всю свою жизнь, – прервавшись на мгновение, ответила та.

– Получается, вы знакомы с историей дома?

– Немного. За эти годы чего тут только не было.

– Есть ли что-то, о чем мне нужно знать?

– Ну… – Мойра замешкалась.

– Да?

– Некоторые считают, что дом проклят. Я в это, конечно, не верю, – поспешно добавила она. – Иначе я бы здесь не работала, верно?

– А что за проклятие?

– Никто не задерживается здесь надолго. Все говорят, что дому что-то нужно – или он хочет от чего-то избавиться.

«Просто отлично, – подумала Тея. – Сначала Поуп и Баттл, теперь этот дом».

– Что ради всего святого это значит? – не выдержала она.

– Здесь случались пожары…

– Да, но рано или поздно пожар случается в любом старом доме, особенно если ему несколько сотен лет.

– И есть привидение, – добавила Мойра.

– Я слышала об этом, но откровенно говоря… разве эти истории выдумывают не специально для привлечения бизнеса, а не наоборот? – Голос Теи звучал спокойнее, чем она на самом деле себя ощущала.

Мойра пожала плечами.

– Скажите, а вы знаете что-нибудь о горничной, служившей здесь в восемнадцатом веке? Думаю, ее могли обвинить в колдовстве. Дом тогда только построили.

– Никогда о таком не слышала, – задумалась Мойра. – Но я бы не удивилась. Множество женщин из здешних мест считали ведьмами. Вот почему никто без крайней нужды не заходит в Гровели-Вуд после захода солнца.

Тея согласно кивнула:

– Имя той девушки попалось мне в книге про сестер Хандсель.

– Возможно, получится узнать больше?

– Определенно попробую. – Помедлив, она добавила: – В той книге еще был символ.

– В самом деле?

– Изображение стрелы.

Мойра неловко дернула левой рукой.

– Вы что-то еще знаете об этом? – тихо спросила Тея.

– Женщины из старинных родов… – начала она. – Те, чьи предки жили в этом городе и окрестностях еще несколько веков назад…

– Продолжайте.

– Мы все поддерживаем друг друга, что-то вроде сообщества. Мы узнаем друг друга по этому знаку. Матушка носит свой на ожерелье…

– Сообщество?

– Да.

Глава 29

Сейчас

В архиве Тея попросила принести ей те же папки о Доме шелка: ей не терпелось докопаться до сути. При виде газетных вырезок во второй папке у нее загорелись глаза. Первая заметка была сложена пополам и уже пожелтела от времени. «Сгорела при пожаре: в историческом особняке Оксли умерла женщина», – кричал заголовок. Тея вгляделась в выцветший текст, где говорилось, что пожар начался на кухне, но причина его неизвестна. Две маленькие девочки и их отец, мужчина лет тридцати, выбрались, их спасли храбрые соседи, а супруга трагически погибла в пламени, ее нашли пожарные, сумевшие подняться в еще горевшую спальню несколько часов спустя.

Тея проверила дату: 15 октября 1969 года. На следующей неделе будет пятьдесят лет. Она вспомнила, что в той книге из школьной библиотеки читала о другом пожаре, произошедшем гораздо раньше. Два пожара. Мойра говорила об этом. Для здания с трехсотлетней историей ничего необычного в этом не было, – строго напомнила она себе. Но чтобы в итоге погибли две женщины? Даже с промежутком во времени в несколько веков было о чем задуматься.

Следующая информация о доме датировалась восьмидесятыми годами, документ о продаже дома: он снова сменил владельцев. Судя по всему, хотя это и не было неожиданностью, Дом шелка много раз переходил из рук в руки, особенно в последнее время. Никто в нем надолго не задерживался.

История дома словно соединилась в книгу, и некоторые эпизоды, события из прошлого, точно чернила просачивались сквозь страницы. Тее пришло в голову, что на новых листах, рассказывающих о современности, теперь частично и ее история – ее и девочек.

Архив уже почти закрывался, когда Тея добралась до конца папки, и последние несколько минут она торопливо пролистывала оставшиеся страницы. Больше всего ее интересовало самое начало. Можно назвать это инстинктом историка, но ей никак не удавалось избавиться от тянущего чувства, что именно тогда что-то произошло, в течение первых лет; возможно, ответ крылся именно там.