Дом (СИ)

— И путь от калитки до калитки надо бы облагородить.

— Тебе мало того, что сделал дворовой? — он с прищуром взглянул на меня, явно подначивая.

— Может навес какой-то? Тогда перепланировкой двора надо заняться…. Мангал соорудить… Шашлычки летом кушать на террасе. Мммм… И во флигель сходить. Что там? Наверное миллион всякого неприятного. /Заклятия эти ваши.

— Вполне может быть. Хотя я смотрел, на дверях и окнах что-то очень затейливое стоит. Затейливое и очень старое. Плетение необычное, с Домом связанное. Очень может быть, что один из хранителей по какой-то причине запечатал флигель.

— Интересненько. И ты хочешь сказать, что нам его не открыть?

— Тебе может быть, но мне точно нет. И поверь, весьма значительному количеству магов Землиара тоже.

— Почему?

— Видишь ли, я достаточно сильный маг. Это можно легко определить. На Землиаре цвет глаз это не дар родителей или иных предков, как в твоем мире.

Ага… Как говорит мой папа: «Гены пальцем не раздавишь».

— Тут цвет глаз напрямую зависит от восприимчивости к частицам Оро. И способностями связными с их активным использованием. Проще говоря, если у мага высокий потенциал восприятия, и он активно пользуется силами, стабильно вычерпывая резерв, то помимо увеличения последнего он теряет тот пигмент, что был в зрачке в детстве. Так что если ты видишь мужчину или женщину человеческой расы с серыми, голубыми и синими, то знай, что это маги сильны и они провели достаточно большое количество времени у Разлома или у них в крови достаточно частиц Оро для наследования титула главы рода. Чем больше, тем светлее глаза. Маги с прочими оттенками глаз не имеют достаточных сил, чтобы служить у Пояса или наследовать титулы. Они относительно свободны — в голосе его проскользнула затаенная грусть, — В то время как у таких как я ее нет. Наши судьбы нам не принадлежат. За силу надо платить свою цену. Хочешь или нет. Во многом благодаря и собственным силам я так быстро восстановился после ранений и поэтому же достаточно быстро смог помочь Дому освободиться от всего того, что тут было. Так что, тут я могу сказать точно, я уверен мне не открыть флигель.

Он замолчал, а я задумалась, переваривая услышанное. Пока переваривала, он открыл холодильник и начал доставать продукты. Удивительно, но Итон умеет готовить. Конечно же, он делает это по своему и странные блюда, которые на удивление вкусны. Иногда он готовит и даже кое-чему научился у меня. Прелесть, правда?

— А что такое Пояс? — спросила, собирая со стола бумажки и тетрадки с записями.

Попутно делая заметку в голове, что пора бы кабинет обустроить, а то кабинетом стала кухня, а обеденный стол рабочим. Скоро тарелку некуда ставить будет.

Он остановился у острова и задумчиво уставился в окно. Видимо понятие весьма обширное … сложное.

— Скажем так, это аномалия Землиара. Она присутствует на территориях многих государств. Природа ее изучается. Оттуда на соседствующие с ней земли приходят существа, способные навредить живым. Ты так и не смотрела те книги?

— Нет.

— Давай посмотрим. Там ты сможешь найти некоторые ответы, — сказал это и вышел из кухни.

Я прислушалась к его шагам. Как можно ходить так неслышно, когда ты такой большой? Прислушиваясь к тишине Дома, я подскочила чуть ли не до потолка, когда зазвонил телефон. Взглянув на экран, я мысленно застонала. Мама.

Вдохнув глубоко я потянула за зеленый значок.

— Алло.

— Почему ты не сказала мне, что бросила Максюшу? — вместо приветствия начала она.

— Привет, мам.

— Зачем ты это сделала? Ты головой ударилась? Чтобы он не сделал, бери вещи и возвращайся.

— Мама.

Удивительно, но я не ожидала от нее никакой другой реакции. Поэтому лишь устало отвела трубку телефона от уха. И даже тогда слышала ее голос. Мало сказать, что Максим ей нравился, она искренне считала, что я вытянула счастливый билет, начав отношения с ним. Как она говорила, такого как он, она всю жизнь искала, а вот повезло мне. Поэтому она всегда старалась помирить нас, всегда была на его стороне. Лишь бы не ушел. И он не ушел, он меня выгнал. Я не подходящая к картинке его успешной и счастливой жизни. Слишком домашняя, слишком обычная — его слова, не мои.

— Что мама? Что мама? Такой мужик! При деньгах и работе хорошей. Карьеру вон строил, ты как сыр в масле каталась. Что за блажь? Собирай чемодан и возвращайся!

— Кто тебе сказал? — спросила я, с трудом преодолевая зарождающееся раздражение.

— Наташенька к маме приезжала. Хочешь, я ему позвоню? Давай позвоню? Поговорю с ним, и он примет тебя обратно. Запишешься в спортзал и быстро скинешь свои килограммы. Ведь Максюше надо нравиться!!

— Мам, ты, чья мать? Его или моя?

— Твоя конечно. Просто девочка моя, я хочу, чтобы ты была счастлива. Ну что тебе стоит похудеть? Ну, он же прав.

— Мам, прекрати. Я живу с другим человеком, — не знаю, кто дергал меня за язык, но в трубке гробовая тишина, а перед глазами на стол опускается книга.

Итон смотрит на меня своим прозрачным, ничего не выражающим взглядом. Садиться рядом за стол, пододвигает ближе к себе книгу и молча ее открывает.