Дом скитальцев

…Он еще тысячу раз изменит решение. Будет надеяться и терять надежду. Будет выбегать с захолонувшим сердцем на каждый вызов к гонии – вернулись?! И будет представлять себе, что делают дружки сейчас, хотя никакого «сейчас», никакого совмещения времени нельзя предположить в Совмещенных Пространствах. Но безразлично! Сейчас – он знал, – сейчас они стартуют, и кровь отливает от мозга при переходе, и синий клуб озона поднимается над асфальтом. Стартуют, и возвращаются, и ждут следующего дня, пока спящий город отдает энергию «Криолятору». Стрельба по площадям. Вчера баросферу выкинуло из СП – попали в глубину, в магму. Позавчера было давление под пределом, и пустая черная вода стояла за иллюминатором. Сегодня будет ничто. Космос, лишенный времени-пространства, температуры, давления. Баросферу окружает лишь то, что испаряется с ее поверхности, – ни звезд, ни лучика света…

…Так начиналось величайшее со времени Киргахана событие в истории Равновесия. Впоследствии назовут его Поворотом Ахуки, будут обмысливать, строить предположения. Никто не будет знать, что в начале была дорога и кучка всадников, и среди них – смятенный, одинокий, потерянный Николай Карпов, которого назовут Адвестой Рыжебородым, Пришельцем, Железным Адвестой, а долгое-долгое время спустя – Шестируким Властелином Железа, а еще позже забудут и его вместе со всем, что было.

Дорога, питомник, долгий полет на Птицах. К исходу вторых суток они достигли цели. Холодный ветер нес запах льда, за коричневым островерхим хребтом алели на закате снежники Гималаев. Поселок был маленький, плохо обжитой, с высоты он был виден весь. Треугольник между рекой и дорогой. Но Равновесие везде одинаково. Здесь тоже пахло чистой водой и плодами. В воздухе плыл вечерний шум: трескотня древесных лягушек и обезьян, песни, ровный гул Раганги на порогах и мягкие шаги людей. Под быстро темнеющим небом светились бордюрные травы, обозначающие проулки. На пологом косогоре, недалеко от гонии, высвечивался желтый огромный узор, похожий на виноградную кисть, – каждая ягода была по четыре метра в диаметре. Он тянулся метров на триста к берегу Раганги – весь косогор выглядел гигантской декоративной клумбой. Но это была не иллюминация в честь новой жизни, как подумал Колька. Строились новые дома. Бурный рост стен и крыш сопровождается ярким желтым свечением, похожим на свет в подземельях Памяти. «Здесь тебе будет лучше, – сказала Дхарма. – Воздух сухой и прохладный».

Они повернули к косогору и пошли среди фундаментов этой странной стройки. Прежде Кольке не пришлось увидеть, как строятся живые дома.

Где-то наверху, над берегом, тихо шипели стволы-водососы, поднимающие воду Раганги на верхнюю точку косогора. Вся площадь была иссечена канавками-арыками, где-то в них еще возились роющие животные, обравнивая откосы. Но в основном арыки уже поросли травой, и в них паслись водяные козлики. Тонкие копытца стеклянно булькали в воде. За кольцами стен, еще не достигших метрового роста, суетились большие грызуны Строителей, что-то подгрызали, сверкая круглыми глазками, волоча трехгранные хвосты. Кое-где можно было увидеть и самого Строителя, коренастого, сурового, с замашками полководца. Он посылал грызунов, резко взмахивая ладонью, повернутой определенным образом. Один из них, освещенный снизу, как театральный призрак, тихо засмеялся и промолвил:

– Э-а, Врач Дхарма! И ты приехала ковать железо?

– Прохладной полуночи, – поздоровалась Дхарма.

Колька смотрел как зачарованный на хоровод гладко-черных зверей – размером с крупную таксу. Короткими прыжками они кружились по площадке будущего дома, взрыхляя и выравнивая землю, выдирая корни…

– Колия, пойдем, нас ждут, – позвала Дхарма, но Строитель, осторожно пробравшись между грызунами, подошел и улыбнулся Кольке:

– Спокойной полуночи, друг! Я пойду с вами. Послушаем, что скажут Наблюдающие Небо.

– Послушаем, – сказала Дхарма. – Иди с нами, если хочешь.

Строитель перестал улыбаться. Правда, лицо его сохранило улыбку – белели зубы под черной скобкой усов.

– Ты – с ним. Прохладной полуночи вам обоим…

Он легко повернулся и побежал вниз, к гонии.

– О-ах, я нагрубила ему, Адвеста. Он был хорош.

– Да? – сказал Колька. Грызуны работали как заведенные.

– Он был первым, – сказала Дхарма.

Она стояла, подняв тонкие плечи, и доверчиво смотрела на него. Наверняка она понимала, что в его мире это происходит не так. Говорится по-другому. Она все понимала, боялась сделать ложный шаг, но поступала так, будто не боялась ничего.

– Идем, рыжая белочка, – сказал Колька.

Он устал. Переезд был трудный, долгий. А Дхарма – надо принимать ее такой, какая она есть. Позже он попробует ее понять, а сейчас ему нужно, чтобы она была рядом, когда он засыпает. Когда лягушки трещат в листьях и из дома выливается ночной свет.

Глава 9