Дом скитальцев

Взял Володю за плечо – люди шарахнулись, – повернул к скале. Наскальная роспись. Типичные первобытные рисунки… Оранжевый диск – солнце. Под ним – крылья, перепончатые, как у летучей мыши. Володя всмотрелся: крылатый человек поднимался к солнцу, его догоняет Птица, а еще ниже, под Птицей…

– Колька… – простонал Бурмистров. – Колька это, рыжая борода! Под Птицей, понимаешь? Скажи, скажи, – он торопился, путал слова, – скажи, где рыжебородый? Адвеста?

Брама горделиво улыбнулся и растопырил пальцы, перепачканные цветной глиной.

– Я – Брама, потомок Скотовода! – завыл он так, что отозвалось эхо. – Брама – потомок Скотовода!!! Брама – потомок Адвесты!!! Брата Гийкхага, летавшего к Великому огню!

– Он говорит об Адвесте, – сказал Рафаил, и, глядя в его лицо, горящее ожиданием, Володя бросил камеру, шлем. Повернулся и пошел обратно по тропе.

Тот, кто кричал «о-а», подобрал шлем и надел на косматую голову.

Москва, 1965–1967

Обсидиановый нож

– Завидую вашему здоровью, – произнес сосед, не поднимая головы.

Мы сидели вдвоем на грязной садовой скамье. Бульвар, залитый талой водой, был пустынен. Сосед каблуком долбил в леденистом снеге ямку, толстое лицо со сломанным носом чуть покачивалось. Рука в перчатке упиралась в планки сиденья.

– Ах, здоровье – это прекрасно, – сказал сосед, не разжимая губ.

Я на всякий случай оглянулся еще раз – не стоит ли кто за скамьей. Никого… Прошлогодние листья чернеют на сером снегу, вдоль боковой аллеи журчит ручей.

– Вы мне говорите? – пробормотал я.

Сосед качнул шляпой сверху вниз, продолжая ковырять снег каблуком. В ямке уже проступила вода.

Еще несколько минут он смотрел на свои башмаки с ребристыми подошвами, а я разглядывал его, ожидая продолжения.

Черт побери, это был престранный человек! Лицо отставного боксера – сломанный нос, расплющенное ухо и одержимые глаза, сумасшедшие, неподвижные. Такие глаза должны принадлежать ученому или потерявшему надежду влюбленному. Я никогда не видел человека менее похожего на того или другого – по всему облику, кроме глаз… А его слова? «Завидую вашему здоровью, это прекрасно…» А его поза, поза! Он сидел, упираясь ручищами в скамью, бицепс левой руки растягивал пальто. Он как будто готов был встать и мчаться куда-то, но каблук мерно долбил снег, и уже талая вода ручейком уходила под скамью – в ручей на дорожке за нашими спинами.

– Вы нездоровы? – Я не выдержал молчания.

– Я недостаточно здоров. – Он мельком посмотрел на меня, как обжег. И без всякого интервала спросил: – Болели чем-нибудь в детстве?

Я чуть было не фыркнул – такой тяжеловес заводит разговор о болезнях. Отвечая ему: «Корь, свинка, коклюш», я думал, что он похож на Юрку Абрамова, мальчишку с нашего двора, который в детском саду уже не плакал, а в школе атаманил, и мы смотрели ему в рот. Юрке сломали нос в восьмом классе. Учителям он говорил, что занимается в боксерской секции, а мы знали – подрался на улице. Вообще-то, все люди со сломанным носом будто на одно лицо.

– Сердце здоровое? – продолжал сосед почти безразличным тоном, но так, что я не мог отшутиться или сказать: «А вам какое дело?» Пришлось ответить полушуткой:

– Как насос.

– Спортсмен?

– Первый разряд по боксу, второй по рапире, футбол, плавание.

– Какие дистанции? Спринтер? Конечно спринтер… – Он посмотрел на мои ноги.

В фас он был совсем недурен – в меру широкие скулы, лоб как шлем, только глаза меня пугали. Они буквально светились изнутри, выпуклые такие глазищи, и лоб карнизом.

– Курите?

– Иногда, а что?

Я вдруг рассердился и заскучал. «Курите, не курите…» Каждый тренер с этого начинает. Атаман… Мне захотелось уйти, холодновато становилось под вечер. Я и не рассчитывал, что Наталья сейчас появится, она сказала, что придет, если удастся удрать с лекции, но, вообще-то, наверно, не придет.

Я сказал: «Простите. Мне пора» – и встал.

Сосед кивнул шляпой. Из-под каблука летели брызги через всю дорожку.

– До свидания, – сказал я очень вежливо.

Длинноногая девчонка с прыгалками оглянулась на нас, пробегая по дорожке.

– Жаль, – сказал сосед. – Я хотел предложить вам кое-что любопытное.

Его нос и уши ясней, чем любая вывеска, говорили – что́ он может предложить. Я ответил:

– Спасибо. Я сейчас не тренируюсь. Диплом.

Он сморщился.

Я уже шагнул через лужу на дорожку, когда он сказал неживым голосом:

– Я имею вам предложить путешествие во времени…

Я с испугом оглянулся. Он сидел, не меняя позы.

– Путешествие во времени. В прошлое…

«В прошлое, значит, – думал я. – Вот оно – недостаточное здоровье…»

– Я не сумасшедший, – донеслось из-под шляпы. – Сумасшедший предложил бы путешествие в будущее.