Дом Сладостей (СИ)

Тело одной из близняшек он нашел в той самой западной комнате. Глаза девушки казались полными ужаса. Мамо с трудом сглотнул, прикрыв рот ладонью. Раскинутые руки, бледные и тонкие, пестрели синяками и кровоподтеками. По ногам, почти не накрытым грязной и разорванной юбкой, была размазана уже подсохшая кровь. А несколько темных пятен на груди недвузначно намекали, что кровожадности и безжалостности их противнику не занимать.

Ее хрупкое тело было легким, почти невесомым, но груз осознания тянул к земле непередаваемо сильно, пригибая с каждым шагом. Враги не намерены вести войну честно. Они начали с мирных жителей, с беззащитных девушек.

Госпожа Сора не сдержала рыданий, когда он вышел в сад, неся мертвую работницу на руках. Вторая близняшка появилась лишь мгновением позже, с другой стороны дома ее, перепуганную и растрепанную, вывел Нанахоши. От крика девушки все внутри сковало льдом.

«Нана, иди сюда», — послышался голос Каэдэ со второго этажа, по его тону стало понятно, что новости не самые приятные.

Всего двух девушек они нашли живыми. А три тела лежали в саду, заботливо вынесенные воинами. Работников кухни хозяйка отпустила еще вечером, когда уезжала сама, так что хотя бы об их благополучии можно было не волноваться… но три тела…

Мамо никак не мог отделаться от неприятной ассоциации. Всю дорогу обратно он вспоминал пирожные с клюквой, клюквенный сок так мило и забавно стекавший капелькой по ладони, и кровь на стенах дома, кровь на телах девушек, кровь, пропитавшую его сознание…

Люди вокруг что-то обсуждали, решали, а он просто стоял у порога, глядя на Зэта и сладостницу. У него в голове не было ни одной мысли, только клюквенный сок.

— Хиротака, наверное, себя проклинает, — тяжко вздохнул Нанахоши.

— Что?.. — растерялся Каэдэ.

— Он торопился выделить ребят для охраны в Дом Сладостей. Но в последний момент решил сделать это утром после праздника, а не накануне… Роковая ошибка.

Голос капитана доносился до них совсем тихо, глухо и даже почти разбито, как казалось сидящим на пороге Дома Ночных. Они с госпожой Сорой все еще обсуждали что-то. Мамо бездумно смотрел перед собой… на Зэта, к которому так жалобно жалась заплаканная девушка. Теперь, подумалось Мамо, она больше не близняшка… Теперь она навеки лишь одна. Вторая сладостница стояла рядом с ним, и Мамо постоянно казалось, что она вот-вот упадет без сил, но девушка стойко держалась, позволяя только редким слезам сбегать по щекам. Растрепанная черная коса лежала на груди почти так же, как и вчера утром, вот только ее небрежность пугала.

— Она так мучилась, — вдруг всхлипнула близняшка, еще крепче обняв Зэта. Они с Мамо растерянно переглянулись. — Я слышала. Я была в соседней комнате. Но ничем не смогла ей помочь… Я… я была связана…

Девушка показала свои красные, испачканные кровью запястья, будто пытаясь оправдаться перед судьями, доказать, что не делала ничего дурного. Ее голос звенел и срывался, а руки дрожали, но она так упорствовала.

— Я не смогла ей помочь. Единственной, кто у меня оставался!

— Ты бы ничего не смогла, — перебил ее Мамо. — Хрупкая девушка против нескольких вооруженных мужчин. Ты была бы лишь еще одним изуродованным трупом…

Девушка зажала рот ладошкой, мотая головой, она не хотела принимать слова воина.

— Да. И ты тоже, Зэт. Я знаю, о чем ты думаешь. Не стоило уходить. Но ты бы не сумел выстоять против профессиональных убийц.

— Но…

— Поздно. Теперь нам надо думать о другом. Не стоит корить себя за прошлые ошибки, теперь надо избегать новых. Война, похоже, началась.

К сожалению, в чем бы ни были причины всего происходящего, что бы ни привело к подобным последствиям, всем нам остается только одно… принять их и жить дальше, бороться, пытаться наладить то, что еще можно наладить, починить то, что можно починить, и сберечь то, что чудом уцелело.

Мамо устало окинул Зэта взглядом.

Пожалуй, подумалось ему, некоторые случайности все же способны творить настоящие чудеса.