Дом сна

Первым его большим успехом стала Джуди. Решив жить как женщина, он переехал в другую часть города, где и познакомился с соседкой по лестничной площадке – Джуди, специалистом по гигиене полости рта. Джуди даже не догадывалась, что он мужчина. Они стали близкими подругами, и хотя он редко приглашал ее к себе, они вместе ходили выпить или куда-нибудь еще. Эти выходы Джуди называла «девичниками», и когда она завела себе приятеля и времени на «девичники» у нее стало меньше, Роберт обнаружил, что скучает по ее обществу.

Для Джуди, хозяина дома и своих учеников Роберт был известен под именем Клео Мэдисон. С фамилией Мэдисон все было очень просто – девичья фамилия его матери, а что касается имени Клео, то разве он мог взять иное? Ведь именно это имя придумала в своем сне для него Сара.

Он так и не понял, откуда взялась Клео – из каких времен, из какого глухого уголка подсознания Сара извлекла это имя. Как не знал Роберт, что именно из той долгой, всепоглощающей, исповедальной беседы на террасе Эшдауна спровоцировало у Сары сон о его сестре-близнеце, с которой его разлучили почти сразу после рождения. Помнится, он говорил об ощущении – да, это он точно помнит, – будто у него есть двойник в женском обличье, будто где-то на свете обитает родственная женская душа, с которой он хотел бы воссоединиться. На самом деле он говорил об идеальной возлюбленной, о спутнице жизни (уже тогда втайне мечтая о Саре), но, возможно, именно эти его слова подтолкнули Сару к тому сну? Наверное, он никогда не узнает ответа. Он знает только, что необратимый шаг, перевернувший всю его жизнь, был сделан в тот момент, когда Терри и Линн рассказали ему об этом сне, и, вместо того чтобы опровергнуть его, вместо того чтобы присоединиться к их беззлобным насмешкам над Сарой с ее забавными фантазиями, он встал на ее защиту. Это он придумал Клео, чтобы защитить Сару от насмешек. Придумал вместе с Сарой. Эта выдумка – плод их совместных усилий, их дитя, которое они весь год растили и лелеяли, кормили новыми историями, наблюдали, как оно крепнет и набирается сил на диете их разговоров. И теперь Роберт был готов сделать следующий шаг.

Он станет Клео. Он обратится в галлюцинацию Сары. Он обратит ее сон в явь – в самом буквальном смысле. Разве это не самое большее, что можно предложить любимой?

Лето, 1986

– Позвольте мне еще раз напомнить, – говорил доктор Фаулер, – что это будет вашим личным решением, принятым на свой страх и риск, и вы возьмете на себя всю ответственность перед властями, под которыми я подразумеваю полицию. Вы понимаете?

– Да, я понимаю.

– Хорошо. А теперь прошу выслушать меня внимательно, поскольку то, что я собираюсь сказать сейчас, имеет как медицинское, так и юридическое значение. Два очень важных момента. Что бы с вами ни сделали, юридически вы никогда не станете женщиной. Вы не можете изменить свидетельство о рождении, а потому ваш пол останется таким, каким его установили при рождении, сколь бы это ни противоречило вашим представлениям о себе. Во-вторых, всякая попытка вступить в брак с биологическим мужчиной будет считаться уголовным преступлением.

– Да, я знаю.

– Хорошо. Что ж, в таком случае, если вы пришли к твердому решению, если вы знаете, что не передумаете, я направлю вас к своему хирургу.

Роберт улыбнулся, широко, с облегчением. Он не смог сдержаться.

– У вас нет средств, чтобы оплатить операцию в частной клинике, не так ли?

– Нет.

– В таком случае, боюсь, вам придется немного подождать.

– Ничего страшного, – сказал Роберт. Сердце его колотилось, палец нащупал на колготках спущенную петлю. – Это не имеет никакого значения.

Осень, 1988

Роберт быстро сдружился с медсестрами – решив стать женщиной, он обрел тягу к общению. Одна из сестер, Рейчел, особенно ему нравилась. Именно Рейчел пришла попрощаться с ним вечером накануне операции.

– Завтра у вас важный день, – сказала она, сидя в ногах кровати. Ее смена близилась к концу, и Рейчел уже накинула плащ поверх халата. За окном лило как из ведра. – Как вы себя чувствуете?

Не говоря ни слова, Роберт протянул руку к тумбочке и взял книгу. Ему было страшно.

– Вы читали это когда-нибудь? – спросил он.

Рейчел взглянула на заголовок: «Бремя и благодать» Симоны Вайль. Она покачала головой.

– Это одна из тех книг, – сказал Роберт, – которую, в каком бы состоянии вы ни пребывали, можно раскрыть наугад и прочесть страницу-другую, и вы обнаружите… ну вот, послушайте, этот отрывок я прочел сегодня утром. «…Примирение с пустотой внутри нас есть явление сверхъестественное. Где взять силы для поступка, который нечем уравновесить? Сила должна поступить извне. Но сначала нужно… – он взглянул на Рейчел, – вырвать нечто, сначала должно произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы эта пустота возникла…» – Роберт закрыл книгу. – Что вы об этом думаете?

Рейчел пожала плечами:

– Не знаю. Я не знаю, что это значит.