Дом сна

Да. Да. Конечно, можно. Клео пришла к этому выводу, когда поезд въехал в лондонские пригороды, и довод ее был очень прост: среди неразберихи, среди тревожных переплетений прошлого и настоящего есть неоспоримая истина.

Никто не лжет во сне.

* * *

Терри не знал, что делать. Полчаса назад он простился с Клео и до сих пор не решил, что делать дальше. Его одолевали беспокойство и неуверенность. Мысль о возвращении в квартиру повергала в уныние. Было три часа дня, и Терри пугала перспектива провести вечер в компании с телевизором и видеомагнитофоном.

Он купил «Тайм-аут» и просмотрел афишу кинотеатров, но почему-то названия фильмов ничего ему не говорили, и через несколько минут он избавился от журнала – оставил на скамейке неподалеку от вокзала, на радость случайному прохожему.

Терри достал из чемодана пакет, в котором лежали фотография и две папки. Потом вернулся на вокзал и сдал чемодан в камеру хранения.

Спустился в метро и поехал на другой конец Лондона, к другому вокзалу, где сел на поезд до Денмарк-Хилл.

Терри и сам не мог объяснить своих действий. Он подчинялся инстинкту, сложившемуся, наверное, после бесчисленных фильмов, и инстинкт этот подсказывал, что именно так поступают журналисты (или сыщики?), приступая к расследованию. Если желаешь напасть на след или вычислить чьи-то перемещения, то в первую очередь нужно проникнуться чувствами и мыслями преследуемого, влезть в его шкуру. Прежде Терри никогда не бывал в Денмарк-Хилл, и у него было смутное ощущение, что незнание местности может помешать его цели – найти Карен Беллами и выяснить правду об экспериментах доктора Даддена. Терри надеялся, что, посетив район, где Карен выросла и где ее видели в последний раз, он сумеет напасть на след: поможет случайная встреча с подругой или разговор со словоохотливым соседом в местном пабе.

Несколько часов он бесцельно блуждал по улицам и тоскливо маялся в кафе, где в одиночку наливался пивом, и в конце концов признал, что по части журналистских расследований ему нужно еще кое-чему поучиться. Он ни на йоту не подобрался к Карен Беллами, зато смертельно устал.

Терри все сильнее хотелось спать, и в эти минуты ничто его не привлекало сильнее, чем ранний отбой – лечь в постель, выключить свет – скажем, часов в десять – и беспробудно проспать часов двенадцать. Возможно, если он как следует выспится, то утром вспомнит свои сны.

Терри вернулся на станцию «Денмарк-Хилл» и сбежал на платформу как раз в тот момент, когда поезд отходил. Поток пассажиров редел, они стекались к ступеням, ведущим к турникетам, и вскоре он остался на платформе один – если не считать фигуры, расхаживавшей взад и вперед у продуктового автомата. Почему этот человек не сел на поезд вместе с остальными? – зачем-то спросил себя Терри. И что он здесь делает, если не ждет поезд на Лондон? Терри направился к другому концу платформы, подальше от массивного незнакомца. Тот вел себя довольно странно. Ростом в шесть футов два дюйма, одет в черные джинсы и зеленую армейскую куртку. Он расхаживал по платформе, что-то бормотал про себя и время от времени вскрикивал. В вечерних лучах солнца поблескивало лезвие ножа.

* * *

В тот же день, но чуть раньше, Лорна сходила за покупками в город и на обратном пути к Эшдауну увидела нечто крайне необычное. Семь автомобилей местной таксомоторной компании проехали мимо нее к железнодорожной станции, в пяти машинах сидели пациенты, в остальных – работники кухни и уборщицы. С неприятным предчувствием Лорна недоуменно смотрела вслед такси, она поняла, что в доме происходит что-то неправильное, что-то очень неправильное. Ускоряя шаг, она стала подниматься по склону и к воротам Эшдауна уже почти бежала.

Врываясь в холл, она точно знала, что в доме никого нет: Эшдаун казался призрачным и покинутым, распахнутая входная дверь хлопала на ветру. Но хотя дом и выглядел брошенным, тихим он не стал: где-то внизу, в подвале, гремела музыка. Очень громкая музыка – Лорна не просто слышала ее, она ощущала ее ногами. От музыки вибрировал пол. Лорна узнала ее сразу, всякий бы узнал – то была одна из известнейших в мире арий, исполняемая одним из известнейших в мире теноров. Лорна поставила сумки и пугливо замерла в холле; музыка на миг прекратилась, но почти тотчас загромыхала снова. Кто-то включил на проигрывателе функцию повтора.

Лорне потребовалось еще несколько минут – ария снова закончилась и снова началась, – чтобы набраться храбрости. Наконец, заглянув в кабинет доктора Даддена, заглянув в столовую, заглянув в Г-образную кухню, Лорна осмелилась открыть дверь в подвал и медленно спустилась по лестнице, добралась до прачечной, что была в десяти ярдах от двери в лабораторию, куда ей не разрешалось входить, – здесь музыка едва не сбивала с ног. Заткнув уши пальцами, Лорна осторожно продвинулась по ярко освещенному коридору, перевела у стены дух и – только сделав несколько долгих глубоких вдохов – мягко толкнула дверь и вошла внутрь.