Дом сна

* * *

После того как Терри с Сарой съехали с квартиры, они общались еще около года. Ужины в ресторанах съежились до выпивок, которые, в свою очередь, съежились до телефонных звонков. Сара чувствовала, как отдаляется от Терри. Через несколько месяцев после увольнения из «Кадра» Терри сумел найти работу в одном журнале с программой телевидения, где ему вменялось в обязанность писать короткие и броские анонсы на фильмы. Вне зависимости от фильма – был ли то «Смоки и Бандит» или «Правила игры»[57] – уложиться надо было в пятнадцать слов. Унизительный труд, по мнению Сары, но в последние встречи она замечала, что Терри предается ему с маниакальным рвением. Его глаза, прежде затуманенные четырнадцатичасовым сном, были теперь широко раскрыты и ярко поблескивали. Терри признался, что в последнее время спит все меньше. Еще он признался, что его интерес к «Сортирному долгу» Сальваторе Ортезе и вообще к «утраченным фильмам» постепенно слабеет. Да и призрачные, ускользающие, райские сны посещали его все реже и реже: раз в неделю, затем раз в месяц, а потом и вовсе стали редкостью. Терри больше не видел смысла в том, чтобы проводить во сне половину жизни. Большинство ночей он сидел на кровати, иногда до рассвета, и смотрел фильмы по телевизору или на видео. Какие фильмы, спрашивала Сара, а Терри лишь пожимал плечами и отвечал: какая разница?

И однажды, после очередной такой беседы, Сара исчезла из поля зрения Терри, профессия учителя – одна из самых неприметных. Но Сара продолжала встречать его имя в журналах, а затем и в газетах, его имя печаталось все более крупным шрифтом, его статьи постепенно перемещались к верху страницы. Иногда Сара даже видела его по телевизору, и хотя теория кино интересовала ее мало, разбиралась она достаточно, чтобы понимать: Терри стал одним из ведущих критиков-нигилистов и отвергает все те ценности, которыми несколькими годами ранее так дорожил. Но в остальном Сара не имела никакого представления, как изменился Терри и какую жизнь он теперь ведет. Иногда ей хотелось думать

Стадия быстрого сна

16

думать, что я, возможно, знал вашего брата.

Казалось, что-то промелькнуло в глазах доктора Мэдисон – тень настороженности, даже тревоги, но она быстро справилась с собой и сказала:

– Правда? Вы знали Филипа?

Теперь наступил черед Терри удивляться.

– Нет, не Филипа. Роберта. Вашего брата Роберта.

– Но моего брата зовут Филип. Он генетик. Живет в Бристоле.

Слова ее прозвучали не слишком вдохновляюще.

– Он учился здесь? – спросил Терри.

– В здешнем университете? Нет. Он окончил Кембридж.

– Человек, которого я имею в виду, – упорствовал Терри, – учился здесь. Он был моим близким другом. И как две капли воды похож на вас. Он рассказывал, что у него есть сестра-близнец по имени Клео, которую отдали на воспитание в приемную семью, когда он был младенцем.

Доктор Мэдисон улыбнулась.

– Трогательная история, – сказала она, – но, думаю, это плод вашего воображения. Я имею в виду сходство. У меня никогда не было брата-близнеца.

– Вы воспитывались в приемной семье?

Доктор Мэдисон посмотрела на часы:

– Терри, мне пора на занятие с пациентами.

Ранним вечером она встретила его снова – Терри сидел на террасе, на коленях у него лежали блокнот и карандаш.

– Рецензия на очередной фильм? – спросила она, пододвигая стул и садясь рядом.

– Нет, просто записывал кое-что для себя. Воспоминания, впечатления… Даже не знаю зачем.

– А где же компьютер? Подзаряжаете аккумулятор?

– Нет. Просто для разнообразия захотелось от руки.

– А-а. – Доктор Мэдисон положила ногу на ногу, но тут же сменила позу, затем наклонилась вперед. Казалось, ее покинуло обычное хладнокровие. – Я солгала вам сегодня утром, – неожиданно сказала она. – Я действительно воспитывалась в приемной семье. Меня удочерили, когда мне было три недели от роду. Новые родители назвали меня Салли, но я всегда ненавидела это имя, и много лет спустя они мне сообщили мое настоящее имя. С тех пор я представляюсь только так. У меня действительно был брат-близнец, и его звали Роберт.

Терри недоверчиво покачал головой, но недоверие его относилось не к рассказу, а к тому зигзагу судьбы, что свел их вместе.

– Я знал, что это вы, – сказал он. – Я знал, что это можете быть только вы. Понимаете, прошло много времени с тех пор, как я перестал обращать внимание на лица, перестал их узнавать. А вчера вечером я впервые услышал ваше имя. Но… но что произошло? Вам довелось встретиться с настоящими родителями? Вам довелось встретиться с Робертом?

Клео кивнула:

– Да, я их все-таки нашла. Меня одолевало любопытство. – Казалось, ей нечего больше сказать по этому поводу. – Говорите, вы были хорошими друзьями?

– Да. Довольно близкими.

– Вы сохранили с ним связь после университета?

– Написал ему пару писем. Но, похоже, он решил оборвать все прежние отношения. Он просто исчез.

– Кто-нибудь знал, куда он отправился? Кто-нибудь интересовался?

– Да, наверняка интересовались.