Дом со звездной крышей

Впрочем, до этого было еще далеко. Сейчас Косте с трудом удавалось справляться с нескончаемым потоком дел, планов, идей и проектов, и к тому же уделять время своей основной, стабильной и все еще очень прибыльной работе. А потому вечерами, в свободные дни и минуты он, почти силой, на несколько часов усаживал себя за работу.

Глава 8. Исчезновение

Среди забот неожиданно обрушившихся на пару, теплая Черногорская весна наступила и пролетела почти незаметно. Казалось, только вчера закончилась зима, а сегодня весна уже готовится уступить место летнему теплу и зною.

В начале мая, когда в Жабляке установилась теплая погода, а в горах еще блестел на солнце лед, Кира вновь занялась верховой ездой. В то утро, когда она впервые после аварии села в седло, на улице светило яркое солнце, все вокруг росло и цвело, казалось, весь мир радуется вместе с Кирой. Девушка натянула поводья, осторожно проехала по улице из стороны в сторону, поминутно наклоняясь к самому уху коня и тихо повторяя:

– Шагом, Гоша, шагом. Не торопись.

Кира чувствовала, как не терпелось Галопу ускорить шаг, подняться на горную вершину и под свист ветра, отрываясь от земли всеми четырьмя копытами лететь вниз. Кира знала, что и сама мечтает о том же, хочет, наконец, скинуть с себя оковы зимы, неторопливой осторожной, неспешной жизни на ощупь. Жизни, в которой ходить можно только медленно, опираясь на трость. Но помимо этого Кира чувствовала, как напрягаются мышцы ее спины и ног. Как страх поднимает голову и сковывает тело, нервная дрожь пробегает по рукам и ногам, напоминая о месяцах без движения, ядовито шепча в самое ухо:

– Рано, слишком рано, ты не сможешь им управлять, ты не справишься ни с конем, ни с телом. Ты не справишься.

И повинуясь этому страху, Кира снова наклонялась к блестящей черной гриве, к чутко вздернутым ушам и шептала:

–Шагом, Гоша, шагом…

Она обещала себе, что это только сегодня, что завтра обязательно попробует скакать рысью, она же умеет, она справится. Но на завтра страх снова брал верх, и Кира продолжала ездить на Галопе неспешным шагом.

Каждое утро после завтрака Кира отправлялась в конюшню, садилась в седло, и день за днем, неделя за неделей не могла решиться послать коня рысью, а не то, что галопом. Это сердило Галопа, застоявшегося за зиму в стойле, злило саму Киру. Она не привыкла быть слабой, не привыкла отступать и сдаваться. И потому продолжала тренировки, но день ото дня становилась все печальнее.

Кира никому не рассказывала о своем страхе, ни один человек, ни Костя, ни Тома не знали, что происходит у нее в душе. Она не могла говорить об этом, слишком стыдно было признаваться в собственной слабости и нерешительности.

Но однажды утром, кажется в начале июня, Кира проснулась в полной уверенности, что именно сегодня, она распрощается со всеми своими страхами. Хватит! Перелом сросся, тело восстановилось. Если она и дальше будет бояться каждого потрясения, дорог, лошадей и скорости, то последствия травмы уже никогда не оставят ее в покое. Хватит! Пусть будет, что будет, но сегодня они с Галопом поедут в горы. Даже не поедут, полетят на огромной скорости, под бешеный вой безнадежно отставшего ветра. Сегодня они будут летать.

Эта мысль подняла Киру с постели, эта мысль билась в голове, как раненная птица, пузырилась внутри, как шампанское, пробивалась наружу радостным, ненормальным, неуместным и нездоровым смехом. Эта мысль требовала, сейчас же превратить ее в действие, воплотить в реальность.

А потому, сразу после завтрака Кира выбежала из дома, оставив трость. Она бежала в конюшню, чуть прихрамывая и отчаянно торопясь. Девушка ничего не сказала Косте о своем желании. Не специально, нет. Просто ей казалось, что мысль внутри нее кричит так громко, что этого просто нельзя не расслышать. Она была уверена, он слышал, понял, он знает.

Костя не знал. Он видел только, что с утра с Кирой творится что-то странное. Константин с тревогой посмотрел в окно на убегающую Киру, и легкое беспокойство охватило его. Костя отогнал это предчувствие. «Просто тренировка», – подумал он, засел за работу и через пару минут так увлекся проектом их отеля, что забыл о странном Кирином поведении.

Он не знал, что Кира в спешке, с блестящими от возбуждения глазами, набрасывает на Галопа вольтрап, затягивает подпругу, выводит коня во двор, садится в седло, медленно, шагом едет к городской окраине и там, белыми от страха и напряжения губами, срывающимся голосом кричит:

– Рысь!

И огромный конь, весом в целую тонну, срывается с места. Кире даже не приходится командовать, через несколько секунд нервная рысь превращается в стремительный, плавный галоп. Ужас и радость одновременно, двумя ледяными волнами накатывают на Киру, она крепче сжимает поводья, восстанавливает дыхание, прислушивается к себе. Все в порядке: спина не сломалась, тело вспоминает, как это держаться в седле, управлять лошадью, лететь.