Дом Солнц

По завершении Великого Деяния галактика выглядела бы совершенно иначе. Все звезды, способные породить жизнь (по большей части прохладные долгоживущие солнца), оказались бы намного ближе к ее ядру – в радиусе всего лишь пяти тысяч световых лет. Раскаленные голубые звезды, готовые в ближайшие миллионы лет превратиться в сверхновые, были бы взорваны раньше времени или убраны на безопасное расстояние. Нестабильные двойные звезды были бы обезврежены подобно бомбам с часовым механизмом. Громоздкую машину центральной черной дыры приручили бы на пользу человечества. Звезды, уже готовые в нее упасть, сделались бы источниками сырья. Создавались бы и новые планеты, огромные, как сами звезды, – золотые дворцы и сенаты новой галактической империи. И такая империя действительно возможна, учитывая, что свет пересекал бы ее за каких-то пятьдесят столетий. История больше не опережала бы космических странников вроде нас с Портулак. Узнав о некоем чуде на другом краю человеческого космоса, мы бы вполне могли надеяться, что к моменту нашего прибытия оно еще будет существовать. И большая часть человечества обитала бы в радиусе намного меньшем, чем пятьдесят веков.

Такова суть Великого Деяния, венца двухмиллионолетней человеческой эволюции. Для такого предприятия требуется вся изобретательность и мастерство самых могущественных Линий. Предстоит забыть любые ссоры и объединиться для мирного сотрудничества. И по его завершении (если кто-то из нас до этого доживет) мы сможем похвастаться выдающимся достижением человечества, а плод наших трудов будет виден из любой точки космоса как яркий символ нашей обезьяньей сообразительности.

И этого нельзя допустить.

Вот какое послание обнаружил народ Гриши, когда проводил археологические исследования на планете Предтеч. В нем говорилось, что Наблюдатели уже стали однажды свидетелями чего-то похожего на Великое Деяние в далекой спиральной галактике, за которой они следили. Возможно, подобной болезнью обречена страдать каждая цивилизация, достигшая определенного уровня развития. Устав от масштабов своей галактики, жители пытаются ее сжать.

Но таким образом они создали условия для собственного вымирания. Если раньше они перемещались слишком медленно, чтобы представлять угрозу для звездных систем, кроме нескольких соседних, то в сжатой галактике войны и эпидемии могли распространяться со скоростью лесного пожара. Нечеловеческие масштабы колонизированной людьми галактики являлись как ее слабостью, так и силой – время и расстояния не допускали катастроф. Рассеявшись на десятки тысяч световых лет, мы уберегли себя от гибели – по крайней мере, гибели от наших собственных рук.

В сжатой галактике смерть может настичь нас меньше чем за пять тысячелетий.

– Полагаю, Сторонники всё знали, – сказал Лопух. – Но они считали, что это всего лишь теоретическая проблема, которую можно решить со временем. Наверняка рассудили, что нам хватит ума избежать подобной глупости. Но потом проведали об открытии, совершенном Наблюдателями и вновь обнаруженном народом Гриши. Еще одна цивилизация в спиральной галактике пошла тем же путем – и в итоге перестала существовать в одно мгновение по космическим меркам. Возможно, подобной судьбы нельзя было избежать, как ни мудра была та цивилизация. По справедливости, Сторонникам следовало воспринять эти сведения как грозное предостережение и отказаться от Великого Деяния до того, как будет сдвинута на дюйм хотя бы одна звезда.

Но этому не суждено было случиться. Линии уже вложили немало сил в проект. Были созданы союзы, поделены сферы влияния и ответственности. Отказ от задуманного означал катастрофическую потерю лица для старших Линий. Вновь открылись бы прежние раны, ожили бы забытые распри. Великое Деяние должно было связать Линии воедино, но отказ от него с легкостью мог подтолкнуть некоторые из них к войне. Вот почему они заставили замолчать народ Гриши, даже если это было равносильно геноциду. Ибо что значит потеря одной цивилизации на фоне столь громадных свершений? Если мы все еще живем в прологе к истории, этот народ заслуживает в лучшем случае краткого упоминания.

На этом видение закончилось, и я почувствовал, как мой разум возвращается в покинутое тело (о котором я почти забыл) на корабле Лопуха. На миг возникло неприятное ощущение, будто меня запихивают в чересчур тесную бутылку, а потом я понял, что все так же держу за руку Портулак и нас обоих слегка шатает – вестибулярный аппарат пытался приспособиться к вернувшейся силе тяжести.

Гриша стоял возле койки, держа в руке лучемет.

– Узнали всё, что хотели? – спросил он.

– Думаю, да, – сказал я.

– Это хорошо, – кивнул Гриша. – Потому что Лопух умер. Он подарил вам последние минуты своей жизни.

Когда мы с Портулак вернулись на остров, близился рассвет. Над головой все еще простиралась полуночная синева, но на горизонте сквозь полосы облаков просвечивали едва заметные оранжевые отблески. Пока куб лавировал среди парящих кораблей, продвигаясь к острову, я начал различать золотистые гребни волн.