Дом ста дорог

— Я не… — пробормотала Софи, а потом спохватилась: — А, кальмары. Понимаю, к чему ты клонишь.

Пёс поднялся на деревянную площадку: его лапы казались напружиненными, а из чудовищной пасти потоками текла слюна. Он выскочил в дверь, бурым пятном пронёсся по золотой крыше, откуда почти мигом донеслось «клац-хрясь» и снова «клац-хрясь». От кальмаров осталось одно воспоминание. Только тут пёс огляделся и осознал, где находится. Он в ужасе замер на месте: передние лапы по одну сторону ската крыши, задние — по другую, — и принялся жалостливо скулить.

— Ох, бедняга! — воскликнула Чармейн.

— Повар фпафёт его, — проговорил Блик. — Фледуйте за мной, только аккуратней. Поверните налево до того, как фтупите на крышу.

Блик тут же шагнул в проём и, развернувшись влево, исчез.

«О, поняла! — подумала Чармейн. — Точно так же, как с дверью в доме двоюродного дедушки Уильяма, только очень уж высоко.»

Девочка пропустила Софи вперёд, чтобы поймать её за юбки, если она что-то перепутает или оступится. Но Софи не впервой сталкивалась с подобными фокусами, так что ей не составило труда сделать всё, как сказал Блик. Она повернула налево и исчезла. Прежде, чем ступить следом, Чармейн на миг заколебалась, однако потом она зажмурила глаза и сделала шаг. Всё же глаза непроизвольно открылись, когда девочка делала поворот. Перед её взором пронеслась головокружительная высота и горящая золотом дворцовая крыша. Чармейн уже собралась крикнуть: «Пим!», — как вдруг очутилась в тёплой трёхгранной комнате среди тусклого света и толстых балок, подпирающих крышу.

Софи выругалась очень плохим словом: в полутьме она не заметила наваленной груды кирпичей и ударилась о них ногой.

— Ай-ай, какая нехорошая девочка, — покачал головой Блик.

— Ох, заткнись! — выпалила Софи, стоя на одной ноге. — Почему ты до сих пор не вырос?

— Пока рано, — проговорил Блик. — Нам ещё предфтоит провефти принца Людовика. Ай, видишь! Я тоже ушибфя.

Золотистые огоньки осветили самую высокую кучу кирпичей. Кирпичи в ответ подмигнули золотым сиянием, пробивавшимся сквозь слои пыли. Чармейн тут же поняла, что перед ними вовсе не кирпичи, а слитки чистейшего золота. Её догадку подтвердил золотистый плакат, повисший в воздухе над горой слитков. Витиеватым старинным почерком на нём красовалось:

Вофхвалите волфебника Меликота, ловко фпрятавшего королевское золото.

— Ну надо же! — фыркнула Софи, опуская ушибленную ногу. — И Меликот шепелявил. Ни дать, ни взять родственные души. Уж уверена, вы бы с ним спелись! Такое же непомерное самомнение. Видишь, даже имя своё выделил.

— Ну, уж мне-то нет нужды подфвечивать фвоё имя, — с достоинством заметил Блик.

— Вот ведь павлин! — выдохнула Софи.

— А где мы? — быстро вставила Чармейн, потому что вид Софи сулил Блику хорошую затрещину золотым слитком. — В королевской сокровищнице?

— Нет, под фамой крышей, — объяснил ей Блик. — Хитро придумано, верно? Фе знают, что золотая крыша — подделка, так кто же фтанет ифкать здефь королефкое золото?

Он поднял один слиток и постучал им по полу, чтобы сбить пыль, а затем всучил его Чармейн. Девочка не ожидала, что слиток окажется настолько тяжёлым, и чуть было не выронила его.

— Возьми ф фобой как доказательфтво, — сказал Блик. — Думаю, король очень обрадуетфя, увидев его.

— Эта шепелявость меня скоро с ума сведёт! — немного успокоившись, пробурчала Софи. — По-моему, я ненавижу её даже больше, чем эти золотые локоны!

— Но подумай, фколько пользы, — ответил Блик. — Мерзкий Людовик пыталфя поймать меня и напрочь забыл о Моргане. — Билк посмотрел на Чармейн своими проникновенными голубыми глазами: — У меня было тяжёлое детфтво. Меня никто не любил. А теперь я куда более фипатичный, так что, думаю, я имею право на второй шанф, ты фогласна?

— Не слушай его, — махнула рукой Софи, — он ломает комедию. Хаул, как нам выбраться отсюда? Морган остался внизу с королём и принцем Людовиком. Если мы не поспешим вернуться, Людовику может прийти в голову похитить Моргана.

— И Кальцифер просил передать, чтобы вы поторапливались, — вставила Чармейн. — Замок ждёт вас на Королевской площади. На самом деле, я пришла, чтобы сказать…

Но прежде, чем девочка успела договорить, Блик что-то сделал, и пыльный чердак завращался вокруг них. Они переместились на деревянную площадку с дверцей, которая вела на крышу. Снаружи, лицом к торцу, лежал Джамал; одной рукой он дотянулся до задней лапы своего пса и почти повис на ней. Собака устрашающе рычала: её бесило, что хозяин тянет её за лапу и что они вообще оказались на этой ужасной крыше, однако возможность падения так сильно пугала пса, что он боялся шелохнуться.

— Хаул, — воскликнула Софи, — он же одноглазый и не сможет удержать равновесия.

— Знаю-знаю, — откликнулся Блик. — Прекрафно знаю!

Он взмахнул рукой, и Джамал вместе с псом плавно проскользили по крыше до деревянной площадки.

— Я думал, нам конец! — задыхаясь, проговорил повар. — Почему мы всё ещё живы?