Дом судьи

Дидина трещала без умолку, но чувствовалось, что думает она о чем-то другом и прекрасно знает, чего хочет. Она была взволнована. Руки у нее дрожали, и это ее смущало. Но Мегрэ не спешил прийти на помощь, и потому она внезапно выпалила:

— Вы нашли ребенка?

Вот как! В деле, оказывается, замешан еще и ребенок?

— Я подумала, что об этом вам не расскажут. Люди у нас не слишком разговорчивые, особенно с чужаками. Нет, через некоторое время, когда они к вам привыкнут… Но я-то на вашей стороне, и только что говорила об этом Юло. Я видела, как вы расспрашивали Терезу…

Как она могла это видеть? Она что, подглядывала за комиссаром из-за занавесок? А ведь с нее станется! Видимо, они с мужем ходили по пятам за Мегрэ и теперь в курсе всех его действий.

— Понимаете, старикам вроде нас нечего делать, но зато у них есть время поразмышлять. Еще стаканчик? Разумеется! Это еще никому не вредило… А тебе, Жюстен, хватит. Ты же знаешь: вино плохо на тебя действует. — И Дидина отодвинула от супруга бутылку. — Сколько лет вы дали бы Терезе? Выглядит совсем молоденькой, хотя ей наверняка двадцать три стукнуло. А может, и все двадцать четыре, меня бы это нисколько не удивило. Уже в шестнадцать она бегала за Марселем. Да, да! Я видела, как она с вами разговаривала. Ну, ему-то при его росте да при его богатстве — как-никак два дома, устричные отмели и не только это — не составляет труда найти себе девушку. А кто такая Тереза? Ее мать летом ходит по дачам на том берегу пролива, торгует вразнос устрицами и мидиями. Впрочем, она-таки добилась своего! Три года назад все заметили, что Тереза начала толстеть. Но у здешних своя гордость! Она уехала — якобы в город в услужение нанялась. А вернулась через несколько месяцев, снова стала худенькой, можете мне поверить! Я-то знаю, куда она каждый месяц ездит, когда два выходных берет. В Люсон. Она там отдала ребенка на воспитание в семью стрелочника. Ну, что вы обо всем этом думаете?

Увы, Мегрэ еще ничего обо всем этом не думал. Тереза и Марсель… Интересно! Тереза держит его…

— Заметьте, это было три года назад! А потом Марсель стал ходить по ночам в дом к судье. Про это-то, похоже, вы уже знаете… До него там бывали другие. А может, и после… Но я вот что вам скажу: Марсель — он не такой, как все. Другие просто пользовались случаем. Сами понимаете, мужчины они мужчины и есть… — И Дидина многозначительно глянула на своего таможенника, который ответил ей взглядом невинного младенца. — Марсель, я убеждена, любит ее, и голову даю на отсечение, что если бы мог, женился на ней, даром что она не такая, как другие. А теперь представьте, что Тереза вызвала из Люсона какого-нибудь своего дружка, парня, который способен отомстить за нее. Он без труда проникает в дом судьи. Посмотрите-ка сюда. Сейчас темно, но террасу можно различить… Любой свободно на нее влезет. А оттуда по карнизу проберется в кладовку для фруктов, благо ее окно почти всегда открыто. Судья напрасно запирает дочку на ключ: это все равно что пытаться удержать воду в горсти…

Мегрэ вздрогнул, внезапно отдав себе отчет в ходе своих мыслей. Уже несколько секунд голос Дидины превратился как бы в фон, а комиссар благополучно предавался созерцанию каких-то невероятных картин, пока еще туманных. Но если бы он не обратил на них внимания?

«…без труда проникает в дом судьи…» Он снова увидел старую Дидину в своем люсонском кабинете, услышал ее отчетливый голос, осознал ту невероятную точность, с какой она описывала трагедию, которой тем не менее своими глазами не видела.

А какая безукоризненность рассуждений! Какое тщательное определение времени прилива! Да, такой работой мог бы гордиться профессиональный полицейский. А как они вдвоем следили за домом — один на задах, другой со стороны фасада. И этот морской бинокль…

Нет, это все-таки невероятно. Достаточно отвлечься от этих мыслей и посмотреть вокруг — на эту бедную крестьянскую комнату, кровать, перину, дешевые стаканы на клеенке, белый чепец Дидины…

— Значит, вы не были знакомы с судьей до того, как он поселился здесь?

В яблочко! Мегрэ был уверен в этом. Дидина потрясена, хоть почти не подала виду, только чуть дрогнуло лицо.

— Все зависит от того, что вы под этим понимаете… Я знаю его с детства. Я родилась в доме напротив мэрии. А судья наезжал сюда к своему кузену на каникулы. Когда кузен умер, он унаследовал его дом.

— А после женитьбы он продолжал наезжать сюда?

— Не каждый год, — последовал неожиданно лаконичный ответ.

— Вы знали его жену?

— Видела, как все. Красивая женщина.

— Если не ошибаюсь, вы с Форлакруа ровесники?

— Я на год младше.

— Итак, вы с мужем уехали в Конкарно, а он поселился в Версале. А когда вы вернулись в Эгюийон, он уже жил в этом доме и был вдовцом…

— Он не вдовец, — отрезала Дидина.

Мегрэ, можно сказать, подскочил на своем плетеном кресле, и оно жалобно заскрипело.

— Он не овдовел: жена ушла от него.

— Вы уверены в этом?