Дом света

Дежурство на маяке длилось месяц. Целых тридцать дней вынужденного одиночества, которое вовсе не тяготило Михаила, напротив, он находил в уединении прекрасные возможности. Обширные просторы принадлежали только ему. Восхитительная природа, рыбалка, много времени для размышлений и чтения книг. Обычно вахту нёс один смотритель. Сменщиков доставляли на вертолёте или катере.

В начале девятнадцатого века в маяке обустроили дом для смотрителя. Жилая зона, включавшая в себя уютную спальню, ванную комнату и кухню, находилась под кабинетом. Сначала округлые стены казались Михаилу странными, но постепенно он привык к отсутствию углов. От прежних маячников остались кое-какие вещи, которые заботливо передавались последователям: старое кресло, бинокль, портреты и даже печатная машинка. Промозглыми зимними вечерами, когда за окном темнело, слышался приглушённый стук клавиш, будто кто-то печатает. Но то была игра воображения, которое будоражит одиночество.

Михаил чувствовал себя уверенно в непредсказуемых условиях моря. Но иногда он ощущал оторванность от мира. Чтобы прогнать щемящее чувство одиночества, смотритель маяка приезжал в ближайший к порту городок, где общался с жителями и путешественниками. Иногда и к нему заглядывали гости. Отклонившиеся от маршрута и терпящие бедствие моряки. Порой каждому путнику нужно убежище, где можно переждать бурю, успокоиться и набраться сил.

Однажды во время небывалого шторма в дверь позвонили. Это был настойчивый протяжный звонок, предвещавший тревожный вечер. Смотритель торопливо спустился и с неохотой открыл. Было темно, однако частые вспышки молний позволили рассмотреть позднего визитёра. По знакам различия Михаил понял – перед ним стоит капитан. За его спиной бушевало море. Разрушая уют, в помещение ворвался ветер вместе с ледяными каплями дождя. Как командир очутился здесь в такую бурю? Михаил отошёл в сторону, пропуская моряка. Мужчина вымок и дрожал. Ему бы согреться. Смотритель надел дождевик, вышел на улицу и задумчиво огляделся, ожидая увидеть огни большого судна, пришвартовавшегося у главного причала. Но не обнаружил корабля или хотя бы лодки, на которой прибыл капитан.

Безмятежность, казалось, навсегда оставила окрестности. Но как же восхищала и пугала ярость стихии. Всполохи молний разрывали небо, ветер вздымал огромные семиметровые волны и завывал, будто дикий зверь. Вокруг ничего не разглядеть помимо вихрей воды. Промочив ноги, смотритель поспешно возвратился в гостеприимное тепло маяка, ставшего ему домом.

– Что же, добро пожаловать на маяк «Буревестник», прошу за мной, – он сделал приглашающий жест и представился: – Михаил Северов, смотритель.

– Ефим Фёдорович Полеванов, капитан второго ранга.

На кармане твидового тёмно-синего кителя золотой нитью вышиты его инициалы. Отчего-то имя и фамилия моряка показались Михаилу знакомыми. Но как ни напрягал память, вспомнить, где слышал их, так и не смог. Они ступали по винтовой лестнице. Наблюдая за капитаном, Михаил удивился лёгкости его движений. Командир средних лет, обладал крепким телосложением, однако его шагов неслышно.

В круглом кабинете сделалось промозгло с появлением необычного гостя, словно он принёс с собой ледяное дыхание вечности. Михаил достал из тумбочки плед, который держал специально для таких случаев, ведь в его обязанности входило помогать морякам. Однако капитан отверг предложение, чем изрядно удивил Михаила.

– Где ваше судно? – осведомился смотритель. Он счёл странным, что уставший и продрогший человек отказывается от помощи. Капитан не захотел сесть на стул, словно в любую секунду готовился уйти.

– Мы стали на якорь неподалёку, – он неопределённо махнул рукой в сторону скал.

Ответ не удовлетворил Михаила. Он продолжил с интересом оглядывать визитёра. Смотритель боялся признаться себе, что скучает и даже немного одичал вдали от общества. Некоторое оживление в однообразные будни вносила доставка продовольствия и пересменка.

– У судьбы злая ирония, – грустно усмехнувшись, сказал капитан. – Я несу службу на почтовом судне, но доставить собственное письмо жене, так и не сумел.

Михаил понимающе кивнул, хотя разговор показался ему причудливым. Неожиданно болезненная вспышка пронзила сознание смотрителя. Лёгкие обожгло, он вдруг почувствовал, что задыхается. Но спустя миг всё закончилось. Нахлынула минутная слабость. Пугающее воспоминание о том, чего не было. Михаил обхватил голову ладонями и судорожно вздохнул. Самообладание вернулось к нему.

– Вам нехорошо? – нахмурившись, обеспокоился капитан. Его выцветшие белёсые глаза в упор смотрели на Михаила. Кожа Полеванова, покрытая мелкими морщинами, выглядела нездоровой и бледной.

«Наверное, освещение слишком яркое» – подумал Михаил.

Бросив быстрый взгляд на часы, Северов подметил, что стрелки замерли на одном месте. Вероятно, батарейка села. Лампочка мигнула, и на секунду погасла, но это не произвело никакого эффекта ни на капитана, ни на смотрителя маяка. Отключение электроснабжения в шторм – рядовое явление. Для работы прожектора в экстренных случаях держали генератор.