Дом там, где твое сердце

– Мне больше понравился бы дневной отдых, если 6ы рядом была моя жена. Но она ускользнула, и теперь…

– Она ещё не жена тебе, Омар, и имеет право выбора.

Губы Омара Лалие немедленно упрямо сжались.

– Я всего лишь дал ей время, чтобы привыкнуть.

Хусейн рассматривал его своими печальными тёмными глазами.

– Как выбирать птице, дверца клетки которой всегда закрыта?

– Так, – Омар устало провёл по лицу рукой. – Похоже, «птичка» успела напеть вам свою райскую песенку.

– Она мне понравилась.

– Естественно. Лиз ничего не делает просто так. Что она получила от вас, отец?

Хусейн не стал упрекать сына за грубый тон вопроса.

– Я забыл запереть дверцу, – просто сказал он. Марис с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

– Понимаю. И в направлении какой стороны света вы забыли её закрыть, отец?

– Девушка вернулась в свою деревню.

Кончиками пальцев Марис потёр лоб:

– Да, конечно, куда ещё она могла отправиться… Но с её стороны глупо искать помощи у Лаймен Стронберг.

– Ты не послушаешь свою мать?

– Не в этом вопросе. Лиз мне необходима, я намерен жениться на ней. У вас будут замечательные внуки, отец: упрямые, как викинги, но столь же доблестные.

– Берсерки, – тихо проговорил Хусейн, вспомнив слово, обозначавшее безумных и свирепых скандинавских воинов-волков.

Марис встал.

– Возможно. Собственный брат с семи лет называл меня хёвдингом – предводителем разбойничьей шайки, – он криво усмехнулся. – Боюсь, я был шумным ребенком, отец…

– Раймонд первый дал ему прозвище «хёвдинг», – со слабой ностальгической улыбкой на губах рассказывала Лаймен. – Целыми днями они пропадали где-то в округе, играя в разбойников и понарошку грабя проезжающих. Им нравилось быть хозяевами лена…

– Потом Раймонд перестал играть, – добавила сидевшая рядом Элиза. – Он начал грабить и насиловать совсем не ради игры.

Лицо старшей блондинки помрачнело.

– Ты не должна так говорить о Раймонде. Он – мой сын.

– И тот, второй, тоже.

– У «второго» есть имя. Как 6ы ты ни относилась к нему, его зовут Марис, Марис Стронберг.

– Может быть, – Элиза пожала плечами. – Или Омар Лалие.

В тишине отчётливо скрипнули зубы Лаймен – белые, крепкие, похожие на жемчужины.

– Я не знаю, почему боги позволили, чтобы это произошло. Никто из нас не гнал Мариса из родного дома…

– Наверное, это сделала я.

– Ты? – Лаймен Стронберг недоверчиво уставилась на Элизу. – Но как? Ты была сорняком под его ногами, глупой маленькой девчонкой!

– Я была его будущим. Тем самым, которого он не хотел. Каждый день, видя меня, он вспоминал, что через несколько лет ему придётся на мне жениться. А что, если он полюбит кого-нибудь?

– Я помогла 6ы ему! – Лаймен в волнении привстала с дивана.

– Расправившись со мной? – Лиз в упор уставилась на неё. Лаймен выглядела так, будто её окатили из ведра ледяной водой.

– Не знаю, – она посмотрела себе под ноги. – Наверное, если не нашла бы другого выхода.

– У вас был выход, госпожа Стронберг, – мягко проговорила Лиз, жалея её. – Ускорить мою свадьбу с Андресом. Даже ваш сын не осмелился бы нарушить святость брачных уз…

– В Париже ты будешь выглядеть настоящей деревенщиной, если не победишь свою наивность.

Обе женщины одновременно посмотрели на дверь. Снова привстав, Лаймен умоляюще протянула правую руку:

– Марис! О, Марис, скажи мне поскорее, что всё это…

– Неправда? – холодно закончил её сын. – К сожалению, не могу. Отец учил меня всегда быть искренним.

Оттолкнувшись плечом от двери, Марис прошёл к тихо сидящей на диване Элизе – она была воплощением кротости: скромно опущенные глаза, руки, зажатые между коленями. Марис плюхнулся на диван рядом, заставив её подпрыгнуть.

– Любовь моя, – вкрадчиво пробормотал он. – Разлука всего лишь на четыре часа с тобой показалась мне вечностью.

Не смущаясь присутствием матери, он схватил Элизу за волосы и жадно поцеловал её. Марис выкладывался полностью, надеясь, что она хотя бы посмотрит на него. Но вместо этого Лиз закрыла глаза вообще.

– Стерва! – разъярился Марис. – В моих объятиях ты не будешь спать.

– Ты обманывал меня всё это время! – жалобный голос Лаймен сменился гневом.

Марис повернул голову к матери, дрожа, как потревоженный вампир у тела своей жертвы.

– Тебе нужна правда? Да, обманывал. Причем с согласия отца.

– Эмиль знал про это?! – голос Лаймен взлетел до не выносимых человеческим слухом высот.

Сын удивлённо посмотрел на неё:

– Не этот, нет. Эмиля я давно уже не зову отцом. Мой приёмный отец – Хусейн Лалие. Он умён, благороден, мудр.

– А ты – лжец! – крикнула Лаймен. – Ты обманывал меня, свою мать, когда тебе стоило лишь попросить о помощи…

– И ты тут же кинулась бы за свадебным платьем для Элизы, – со злостью закончил сын.

Лаймен закрыла лицо руками.

– Я не думала, что у тебя это серьёзно. Я и сейчас отдала 6ы всё за возможность уснуть, а проснувшись, обнаружить, что ты женат на милой девушке из своего круга.

– Милой девушке из моего круга? – медленно повторил Марис. – Такой, как Аделаида?

Лаймен только вздохнула, признавая своё поражение. Но теперь Марису этого было мало, он вошёл в раж.