Дом темных загадок

– Такие фотографии развешаны по всему замку, – объясняет он. – Наверное, он долгое время принадлежал Церкви. Ходят разные истории о строителе здания. Одни говорят, что был когда-то кардинал, который присвоил деньги из Рима после того, как Папа Римский лишил его тайной любовницы. – Он подмигивает мне. – Другие – что здесь обитал отлученный от Церкви монах, который после явления Девы Марии нашел сокровища. Кстати, недалеко отсюда есть часовня, тоже часть замкового комплекса, возведенная в честь Девы Марии. – Он оборачивается и обращается к остальным: – Туда ведет очень живописная дорога.

Он начинает описывать тропу, которая начинается прямо у замка, но я на какой-то момент задерживаюсь у фотографии. Чем дольше я смотрю на снимок, тем больше убеждаюсь, что это не просто то самое кольцо, которое было на пальце мертвой женщины в маминой машине, – это та же рука. И то, что я нашла это фото здесь, не может быть простым совпадением. Я на правильном пути, хотя все еще не знаю, как продвинуться дальше. Наоборот, у меня складывается впечатление, что ситуация становится все запутаннее. Мама была здесь, и, очевидно, эта женщина тоже. Так почему же в автомобиле оказалась именно она, а не мама? Возможно, мама не лежит глубоко на дне озера, а все еще живет. Или здесь все завязано на моем отце, о котором я так мало знаю? И меня посещает совершенно неожиданная мысль: «Вдруг речь идет не об убийцах моей матери? Может, я просто должна ее найти?»

Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. (Иоанн Богослов 4:8)

Агнесса не подозревала, как это произошло. Это было постыдно, это было отвратительно. Дрожа, она стояла возле тети Гертруды, под ее поднятой рукой. Стояла босая, в одной ночной рубашке и косилась на других девочек, которым уже позволили одеться. Но все они смотрели в пол перед собой, потупив взгляды. Все, кроме Марты. Агнесса смотрела на свою мокрую постель и больше всего хотела умереть прямо сейчас. «Но так нельзя, – нашептывала ей святая Дева Мария, – так нельзя, Агнесса. Это всего лишь экзамен». Агнесса чувствовала бесконечную доброту святой Девы и лелеяла надежду.

– Итак, говори наконец! Тебе есть что сказать? – Тетя Гертруда подошла еще ближе, занеся руку для удара.

– Пожалуйста, мне очень жаль.

– Как ты сказала? Что-то я тебя не расслышала.

– Мне очень жаль! – Она старалась, но голос дрожал. Ей было холодно. Агнесса уже просто не чувствовала ног.

– Как такое могло случиться, что твоя ночная рубашка чистая, а постель похожа на настоящий свинарник? Как тебе это удалось?

– Я не знаю, – шептала она и не понимала, чего от нее хочет Гертруда.

– Что здесь произошло ночью? – настаивала та.

– Ничего! Я клянусь перед лицом святой Девы!

– Можешь оставить это при себе. Мы клянемся только на Библии.

– Но святая Дева… – Агнесса отважилась взглянуть в лицо Гертруде. – Что может быть плохого в Деве Марии?

Гертруда размахнулась и ударила ее по лицу так сильно, что девочка зашаталась. Агнесса слышала, как воспитанницы в ужасе затаили дыхание, но никто не нарушил молчания – никто не хотел вызвать гнев Гертруды.

– Даже не думай произносить имя Марии своим греховным ртом!

Агнесса закусила губу, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Щека горела огнем.

– Сестры монастыря не соврали, когда предупреждали нас о маленькой ведьме. Я выбью из тебя все идиотские фантазии. И прежде всего эту. Безжалостно. Ты меня поняла? – Гертруда повернулась к остальным. – И это касается всех вас!

Агнесса рискнула взглянуть из-за плеча Гертруды, но только Марта смотрела ей в глаза и ободряюще подмигнула.

– Ты просто тупое вонючее дерьмо и ничего больше. Я хочу, чтобы ты убрала этот свинарник, а потом в наказание помоешь здесь, в спальне, полы. – Гертруда обратилась к дяде Лоренцу: – Никакой еды сегодня для Агнессы. Когда она здесь закончит, будет драить полы в часовне, а потом каяться в своих грязных дьявольских фантазиях.

Агнесса смотрела себе под ноги. Ей все равно нужно было в часовню. Если бы Гертруда знала, как ей там хорошо, она бы и это запретила. Там она спрятала четки своей бабушки, иначе Гертруда давно бы их отняла.

– Повторяй за мной: «Я беспомощное дерьмо!»

– Я… – она начала запинаться, – я беспомощное дерьмо.

– Громче! – Гертруда снова замахнулась.

– Я беспомощное дерьмо.

В этот раз пощечины не последовало. Вместо этого Гертруда схватила девочку за волосы и развернула лицом к себе. Агнесса поджала губы, чтобы не закричать, это разозлило бы Гертруду еще сильнее.

– Смотри, пожалуйста, на меня, когда я с тобой говорю!

– Да, тетя Гертруда. – Она попыталась взглянуть на Гертруду, но от слепой ненависти веки снова сами собой опустились. Слишком поздно.

Гертруда снова сильно потянула за волосы:

– Это послужит тебе уроком. Если такое повторится еще хоть раз, будешь спать на клеенке в прачечной. Одна! – Она вышла из комнаты, и за ней быстро последовали все остальные.