Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

Кто победит? (Кто победит в шахматном турнире, ибо итог общей победы у Арта не вызывал сомнения.) Петер Нильсон, всегда холодный и сдержанный, или Януш Милевский, азартный, смелый шахматист и превосходный теоретик? Победит ли выдержка железная настойчивость или умная рискованная игра, полная неожиданных поворотов? Ничьей в этом поединке не будет, ибо уставом турнира предусмотрено в случае ничьей играть следующую партию или партии до победы. Победителю достается чудесный серебряный кубок стоимостью в несколько тысяч злотых и бутылка не менее чудесного коньяка из солнечной Франции. Это первый, но не главный приз турнира. Главный намного превосходил своей стоимостью много подобных кубков и бессчетное количество подобных бутылок коньяка — даже из солнечной Франции.

Все обитатели «Альбатроса» сгрудились вокруг шахматного столика. Были тут не только гости пансионата, но и сам хозяин, и даже Розочка со своим вздернутым носиком и стройными ножками.

По жребию играть белыми досталось норвежцу. Похоже, что это обстоятельство подействовало на журналиста угнетающе, и он ничего не мог с собой сделать. Противники подали друг другу руки, шутили, усаживаясь за столик, хотя было видно, что шутки даются им с большим трудом — слишком велико было напряжение, слишком многое зависело от исхода именно этой партии. Остальные турнирные проблемы были решены еще в первой половине дня: третье место занял художник, остальные не имели значения. Правда, интересно отметить такой факт: последнее место досталось доктору. Утром бедняга проиграл юному Олафу, и насмешкам не было конца. Правда, самый юный участник турнира проявил и самую большую волю к победе, завоевав почетный приз — роскошный альбом, так что ходил с гордо поднятой головой.

Шахматы — это война. Если за шахматной доской встречаются сильные партнеры, то шахматная война изобилует жестокими битвами, военными хитростями, отчаянной борьбой за каждую фигуру. Учитывается здесь каждый ход, ценится каждая пешка, от которой зачастую зависит исход партии. Первостепенное значение имеет также инициатива или, наоборот, ее утрата. Очень важно при ведении шахматных баталий знать не только собственные силы, но и силы противника — недооценка или переоценка их опасны.

Противники медленно, не торопясь расставляли фигуры: пешки, король, ферзь, слоны, кони, ладьи. Шестнадцать на шестнадцать, друг против друга, стройные ряды бойцов. Их силы одинаковы в количественном отношении, но поскольку первый ход делают белые, они получают тем самым некоторое преимущество, избирая удобную для себя наступательную стратегию. Разумеется, это не гарантирует еще победы, но преимущество игроку дает. Впрочем, не всегда. В истории шахмат известны игроки, которые предпочитали играть черными.

Первый ход норвежец сделал конем. Журналист, казалось, ожидал именно этого хода, потому что не раздумывая сделал ответный ход — тоже конем.

Бакс понял, что будет разыгрываться партия с применением староиндийской защиты Следующие ходы подтвердили его догадку, они были явно «ничейными». Так бывает, когда серьезная борьба начинается лишь в миттельшпиле. И в самом деле, было сделано уже двадцать ходов, а ни одному из противников так и не удалось добиться даже минимального преимущества. Потери пешек и фигур были одинаковы Правда, за норвежцем оставалась по-прежнему инициатива, но так и должно было быть, поскольку первый ход сделал он.

Прошло около двух часов. Зрители уже не в состоянии были разобраться в игре, не понимая ни тактики, ни намерений игроков. А игроки никого не замечали, полностью поглощенные игрой. Норвежец не отрывал взгляда от доски. Он сидел, обхватив голову руками, крепко сжав губы. Журналист, казалось, утратил обычный апломб, не шутил, не улыбался, лицо его выражало напряженное внимание.

Вытерев вспотевший лоб, он попросил сделать перерыв, что явилось неожиданностью и для его противника, и для всех присутствующих. Обычно перерыв просил сделать тот из игроков, который находился в худшем положении, чтобы отдохнуть, прийти в себя, сбить ритм партии.

Объявили перерыв. Все зашевелились, заговорили, обмениваясь мнениями о партии, высказывая предположения о ее исходе. Мнения были разные.

Норвежец закурил трубку, Милевский курил сигарету за сигаретой. «Что-то слишком много», — подумал детектив.

Он стоял у окна один, размышляя над сложной партией и анализируя шансы противников. Нильсон сохранил лишь минимальное преимущество, но для Бакса было очевидным и другое — игра у журналиста не клеилась, он только защищался, никак не мог перехватить инициативу, а игра в обороне всегда шла у него вяло. Он гораздо лучше чувствовал себя нападая, это была его стихия.

Подошла студентка.

— Ты был с утра чем-то занят? — спросила она с упреком.

— Извини, но мне надо было кое-что обдумать.

— Арт, пойдем на танцы.

— Мы?

— Да, мы, ты и я. Разве я непонятно говорю?

— Я не умею танцевать, последний раз я танцевал…

— Сейчас танцуют так, что это сможет сделать любой. Стой на месте и сгибай колени, и необязательно в такт музыке. Ну, есть еще отговорки?