Дом толерантности

Маша испугалась предложения незнакомца, презрительно поджала губы и стремительно направилась вдоль зеленого сквера на остановку.

– Заходите, – кричал ей в спину Анзор. – Мы же теперь в одном доме живем.

Ей не хотелось ни отвечать, ни затевать новый разговор. Сваленные в кучу на земле бесценные книги занимали все ее воображение. Теперь они пропадут. Вчера был дождь, будет он и сегодня, и коллекция умершей библиотекарши размокнет, погибнет. Люди не взяли книжки домой. Их трудно понять… Она бы каждую забрала, только испугалась, вдруг этот наглый парень с масляными глазами будет приставать потом каждый день.

На остановке Машу с волнением ожидал, прогуливаясь взад-вперед мимо людей, высматривающих нужный автобус, однокурсник Денис Каштанов. Огромная шевелюра кудрявых волос не могла скрыть синяк под глазом. В его руке яркими огоньками пылали несколько гвоздик. Таких цветов на таких длинных ножках Маша еще не видела. Потому обрадовалась и букету, и вниманию Дениса, который не скрывал своего желания превратить дружбу во время учебы в театральном училище в более серьезные отношения. Она вознаградила его поцелуем в щеку. И, широко открыв озорные глаза, спросила:

– Синяк еще не сошел?

– Боюсь, что не пройдет и дня, как у меня под другим глазом засветится еще одна гвоздика.

– А ты не дерись, не лезь, куда не просят.

– Ладно. Поздравляю тебя с днем рождения. Надеюсь, в этот день ты не дашь мне повода заступаться за тебя.

– Последний раз ты не защищал меня, а просил мальчишек в автобусе уступить мне место. А я стояла спокойненько, ни о чем тебя не просила…

Так оно и было. Занятия тогда в училище затянулись, измотали ребят. Ну, Денис и попросил здоровенных бугаев уступить даме место. Сказал вежливо. Только слово за слово и незаметно перебранка перешла в мордобой. Пострадал джентльмен. За год знакомства с ним Маша помнит не одну драку, затеянную в ее присутствии. И всегда Денис оказывался пострадавшим, то с побитым лицом, то с пораненной рукой. Отсутствие физической силы, возможности дать наглецам по заслугам тяготило ее, но бесстрашие, с которым он обрушивался на обидчиков, наоборот, вызывало доверие и порой даже восхищение. Вряд ли какая девушка останется равнодушной, увидев перед собой рыцаря… Денис нравился. Располагал к себе и его уступчивый характер. Но поцеловать себя Маша ему ни разу не позволила. Держала на дистанции.

– Денис, ты хороший парень, – призналась однажды она ему. – Но мне нужен другой человек, свой в доску…

– Сильный?

– Нет-нет, ты не про то говоришь. Женщине нужен защитник. Конечно же. Но ей, но мне нужен человек, который интереснее меня, содержательнее… Не ровня, как мы с тобой. А выше меня во всем… Чтобы я за ним шла в огонь и воду. Ты догадываешься о чем я?

– Тебе нужен альпинист. Давай, я стану им.

– Альпинист? – грустно переспросила она однокурсника и тотчас замолкла, поняв, что тот посчитал ее взбалмошной и наивной.

Больше он не лез с поцелуями. И тот разговор не имел продолжения. Просто Денис решил надоедать тихо, неназойливо, красиво. Быть всегда рядом. Выжидать. При случае заступиться, получить по физиономии, но за честь дамы. И пусть его соперники всегда наглее, сильнее. Пусть она жалеет его, часто видит с расквашенным носом… Других-то не жалеет. И в конце-то концов сегодня на день рождения никто из однокурсников не идет к ней домой, а он приглашен. Выходит, не все потеряно.

Весеннее солнце сопровождало разговорчивых студентов всю дорогу до училища. Заглядывало не только в автобусные окна, но и в просторную аудиторию, где шли занятия, и друзья Маши ожидали скорейшего их окончания.

Гвоздики одиноко лежали на столе самой очаровательной однокурсницы. Денис молча поглядывал на них и сиял изнутри, ведь никто не догадался на день совершеннолетия преподнести ей букет цветов.

А Маша радовалась тому, что Денис в этот день не отходил от нее. И дружный поход в кафе, и шумная веселая дискотека, и медленный танец в обнимку, все прошло так, как и положено, по счастливому сценарию, к взаимному удовольствию всех. Даже отец останется довольным. Он дал деньги на кафе и сказал строго: «Погуляйте так, чтобы обиженных не было, и, главное, чтобы у тебя затем хватило сил посидеть с нами за домашним столом и понять, что без нас праздник не праздник». Отец больше мамы любил семейные застолья. Для него любое незначительное событие служило поводом собрать родных, близких, друзей и, когда все собирались, он брал власть над коллективом, заводил всех на глубокомысленные беседы, а потом гости так увлеченно и искренне пели, порой под гитару, но чаще без нее, что не хотелось расходиться.

Любовь к отцу у Маши была чрезмерной. С ним она ходила по тайге, сидела у костра, с ним совершала вылазки по музеям и выставкам. Отец хоть и работал геологом, но в душе всегда оставался художником. Ему везде и всюду было интересно жить. И этот интерес к жизни он пробудил в своих детях.