Дом трех вдов

— Налево работала? — понимающе поддакнула я. Бармен кивнул. Метода хамелеона работает всегда. Если все сделать правильно, тебя воспринимают как свою, и степень откровенности соответствующая.

— Блин, жалко как! Так хотелось ее повидать. А где она живет? Может, заболела?

— Понятия не имею. — Бармен взглянул на меня уже внимательнее: —А тебе зачем? Ты что, близкая подружка?

— Да нет, так, пересекались пару раз, — я резко сдала назад: вовсе не нужно, чтобы меня запомнили и заподозрили. — Ты ж Ритку знаешь — зажигалка, мама не горюй. Ну ладно.

Я незаметно выплеснула текилу под стойку. Девушка, которая не допила дорогущий для провинции напиток, запомнится бармену точно. Так что будем незаметными, насколько может быть незаметной девушка ростом метр восемьдесят плюс каблуки плюс броский макияж, бюст напоказ и белые дреды до плеч.

— Ой, что-то мне нехорошо. — Я поднялась и изобразила, что нетвердо стою на ногах. — Наверное, креветки были несвежие. Пожалуй, поеду. Я сегодня не в форме, вдруг не понравлюсь Альберту Ашотовичу? Лучше зайду завтра.

Бармен равнодушно отвернулся от меня. Таких, как я, он перевидал достаточно.

— Слушай, вы каким такси обычно пользуетесь? — напоследок поинтересовалась я. — Не хочу бомбилу ловить. Я в вашем городе чужая, подкинь проверенный номер.

— Да любой вызывай, все нормальные, — пожал плечами бармен. — Мы обычно с «Визитом» работаем. Три четверки три шестерки.

— Спасибо. До завтра, — бросила я бармену и заторопилась к выходу. Встреча с Альбертом Ашотовичем в мои планы не входила. Это уже следующий уровень погружения в легенду, а я к нему была не вполне готова. Так что если можно его избежать, то лучше избежать.

Девушка на стойке перевернулась вверх ногами и призывно изогнулась. Звездочки на ее сосках сверкали, как сюрикены. Студенты орали и протягивали ей смятые купюры.

Реклама позиционировала это заведение так: «Место, где мужчины становятся счастливыми. Музыка играет, кальяны дымятся, алкоголь дешевеет, а раскованные девушки танцуют на сцене». Раскованные — это точно. Значит, именно здесь работала безбашенная Рита Шабатдинова, которую строгий Альберт Ашотыч то ли уволил, то ли только собирался уволить за левые заказы.

Конечно, можно внедриться в клуб, на самом деле устроиться на работу. За несколько дней я выясню все, что меня интересует. Помнится, на заре карьеры я некоторые время поработала в клининговом агентстве. Но, думаю, есть способ сократить этот путь.

Таксисты — это люди, которые все замечают. А такую девицу, как Шабатдинова, не запомнить трудновато.

Я вышла из клуба в слякотный мартовский вечер. Было уже довольно поздно, и клуб потихоньку наполнялся народом, жаждущим полюбоваться на раскованных девушек и позабыть про серые будни. Один за другим такси подъезжали к «Тирамису» и высаживали компании, парочки либо одиночных пассажиров. Дождавшись, пока из «Хендая» выгрузится компания парней, явно предвкушающих мальчишник, судя по их неприличным шуткам и бодрому ржанию, я наклонилась к водителю и спросила:

— Слушай, дядя, помоги, а?

Водила смерил меня усталым взглядом и отрезал:

— Наркотой не торгую.

— Да я не за этим! — обиделась я, не выходя из роли. — Меня подружка попросила разузнать. Она тут работает, в «Тирамису», и кто-то из ваших возил ее на заказ. Она потеряла в машине золотую подвеску — вот, смотри, почти как у меня, только из белого золота.

И я продемонстрировала бюст с сердечком. Водила облизнул губы и стрельнул глазами в сторону. Потом распахнул дверцу общительной девице:

— Садись.

Я проскользнула в машину.

— Я такую не возил. А то запомнил бы. — Водила оказался словоохотливым. — И никакого золота не находил. У нас с этим строго. Все, что клиент забыл в салоне, сдаем в контору. Если будут претензии, пулей вылетишь с работы. А времена сейчас знаешь какие?

Кажется, мужик был из тех, чей путь к сердцу женщины лежит через жалость.

— Ой, верно, — посочувствовала я. — Слушай, а можешь меня подбросить до конторы?

Водила резко поскучнел. Приятное знакомство перерастало на глазах в скучную рабочую рутину.

— Я заплачу, — подсластила я горькую пилюлю.

— Поехали, что с тобой сделаешь, — вздохнул мужик и поднял стекло. Всю дорогу он ныл и жаловался на пробки, козлов на дорогах, дороговизну запчастей и маленькую зарплату. Видимо, решил — раз уж ему не светит романтика, так хоть душу отведет. К концу поездки я его убить была готова.

Контора оказалась замусоренным помещением. За столом, на котором громоздился вполне себе навороченный компьютер, сидел совкового вида мужик, дверь то и дело хлопала, пропуская запыленных водил с какими-то бумажками и тонкими пачками денег. Мужик принимал их и делал отметку в компьютерной программе.

— Извините, пожалуйста. — Я оттеснила очередного водилу и присела на табурет перед столом. Мужик на мгновение оторвал взгляд от экрана, потом снова вернул на место. Видимо, в жизни он повидал и не такое, как девица с дредами и большим декольте.

— Слушаю, — не глядя на меня, произнес начальник.