Дом Цепей

— Мы присоединимся к вам, — прохрипел вождь хундрилов, — ибо больше нам некуда идти. Стены наших юрт кажутся нам незнакомыми. Лица жён, мужей и детей — всех, кого мы прежде любили и кто любил нас, — чужими. Как и сам Чёрное Крыло, мы — точно призраки в этом мире, на этой земле, бывшей нам прежде домом.

— Присоединитесь к нам — и будете драться под моим командованием, Голл?

— Да.

— Чтобы отомстить Корболо Дому.

Вождь покачал головой:

— Мы отомстим, да. Но мы хотим искупить вину.

Тавор нахмурилась:

— Вину? Темул сказал, что вы дрались храбро и достойно. Если бы вы не вмешались, «Собачья цепь» погибла бы под Санимоном. Беженцев перебили бы…

— Но затем мы ускакали прочь — в свои земли, адъюнкт. А «Цепь» пошла дальше. К новым битвам. К своему последнему бою. — Теперь он вправду плакал, и странный скорбный вой послышался со стороны других конных воинов. — Мы должны были пойти с ними. Быть там. Вот и всё.

Долгое время адъюнкт молчала.

Смычок снял шлем и утёр пот со лба. Взглянул на склон, увидел на гребне плотный ряд хундрилов. Безмолвных в ожидании.

Тавор откашлялась:

— Голл, вождь «Выжженных слёз»… Четырнадцатая армия с радостью принимает вас.

От ответного рёва задрожала земля под ногами. Смычок повернулся и перехватил взгляд Спрута. Три тысячи опытных воинов этой треклятой пустыни! Ох, Королева Грёз, у нас есть шанс. Наконец-то у нас есть шанс. Слова были не нужны, Спрут и так его понял — и неторопливо кивнул.

Но Голл ещё не закончил. Понимал ли он в полной мере значение своего следующего жеста… Нет, впоследствии Смычок решил, что не понимал, не мог понимать. Но всё же… Вождь подобрал поводья и поехал вперёд, мимо адъюнкт. Остановил коня перед Темулом и спешился.

Три шага вперёд. И на глазах трёх сотен виканцев и пяти сотен сэтийцев мускулистый хундрил замер, не сводя глаз с Темула. Затем выхватил сломанный тулвар и протянул юному виканцу. Темул побледнел, когда протянул руку, чтобы принять его.

Голл отступил и медленно опустился на одно колено.

— Мы — не виканцы, — проговорил вождь, — но я клянусь — мы постараемся ими стать.

И склонил голову.

Темул сидел в седле неподвижно, явно пытался справиться с валом эмоций, и Смычок вдруг понял: паренёк не знает, что на это ответить, не знает, что сделать.

Сержант сделал шаг, затем поднял шлем, словно чтобы снова надеть. Темул заметил блеск и это движение, когда уже собирался спешиться, и замер, поймав взгляд Смычка.

Тот легко покачал головой. Оставайся в седле, Темул! Сержант коснулся пальцами губ. Говори. Отвечай словами, парень!

Юноша вновь медленно умостился в седле, затем выпрямился.

— Голл из «Выжженных слёз», — сказал он, и молодой голос почти не дрожал, — Чёрное Крыло видит глазами всех виканцев. Видит — и отвечает. Встань. Во имя Чёрного Крыла я, Темул из Вороньего клана, принимаю вас… «Выжженные слёзы»… из Вороньего клана виканцев.

Затем он перехватил кожаную петлю, на которой висел сломанный тулвар, и забросил её себе на плечо.

Точно волна накатилась на берег длиной в лигу, по всему гребню воины обнажили оружие, отсалютовали голосом железа.

По телу Смычка пробежала дрожь.

— Худов дух, — пробормотал себе под нос Спрут. — Это пострашней их боевых кличей будет.

О да, жутко, как Худова улыбочка. Смычок взглянул на Темула и заметил, что виканец смотрит на него. Сержант снова надел шлем, затем ухмыльнулся и кивнул. Молодец, парень. Я бы и сам не сказал лучше.

Теперь Темул уже не был один на один с ворчливыми старыми волками, которые не желали ему подчиняться. Теперь за его словом стояли Голл и три тысячи опытных воинов. И дело с концом. Эх, Голл, был бы человеком религиозным, сжёг бы сегодня во имя твоё воронье крыло. А, побери меня Худ, может, всё равно сожгу.

— Голл из «Выжженных слёз», — объявила адъюнкт. — Прошу вас присоединиться к нам в походном штабе. Мы могли бы обсудить расположение ваших сил за трапезой — скромной, увы, но…

Хундрил наконец выпрямился. И обернулся к Тавор:

— Скромной? Нет! Мы привезли с собой пищу, и сегодня будет пир — ни один солдат не уйдёт, не отведав мяса вепря или бхедерина! — Он развернулся и оглядел своих спутников, пока не высмотрел того, кого искал.

— Имрал! А ну живо гони к повозкам и выводи их вперёд! И разыщи двести поваров, проверь, чтоб протрезвели! А если не протрезвели, я им головы отрублю!

Воин по имени Имрал, щуплый старик, который явно плавился под своей старинной бронзовой бронёй, ответил широкой, беззубой ухмылкой, а затем развернул коня и погнал карьером вверх по склону.

Голл повернулся и воздел руки к небу, так что распахнулись прикреплённые к запястьям вороньи крылья.

— Пусть дрожат «Живодёры»! — проревел он. — «Выжженные слёзы» начинают охоту!