Дом Цепей

Присутствие за спиной, ощущение твёрдых рук — нефритово-зелёных, в чёрную полоску, — фигура, приземистая и широкоплечая, которая, кажется, затенена листвой — нет, татуировками. Геборик…

— Входи, девочка. Я сделал тебя… обездоленной. Непредвиденное последствие того, что я заставил богиню уйти из твоей души. Входи.

И он провёл её в шатёр. Сырой и холодный воздух, одинокая масляная лампа сражается с темнотой — пламя, которое внезапно сместилось, когда он поднял лампу и поднёс к жаровне, чтобы горящее масло запалило навозные лепёшки. И занимаясь этим, он говорил:

— Не нужно много света… течение времени… пока не занялся этим самодельным храмом… да и что я знаю о Триче?

Она сидела на подушках, держа озябшие руки у растущего пламени жаровни и завернувшись в меха. Когда прозвучало имя Трич, она подняла взгляд.

И увидела, как Геборик присаживается перед ней на корточки. Как он сидел в тот день, давний день, в Круге Правосудия. Когда к нему пришли посланцы Худа… предвещая низвержение Фэнера. Мухи не касались его татуировок. Я это помню. Во всех остальных местах они роились как безумные. А сейчас эти татуировки преобразились.

— Трич.

Геборик прищурился — теперь у него кошачьи глаза — он видит!

— Взошёл к божественности, Ша’ик…

— Не называй меня так. Я Фелисин Паран из Дома Паранов.

Она вдруг обхватила себя руками:

— Ша’ик ждёт меня… снаружи, за пределами твоего шатра — за твоими заклятьями.

— И ты вернёшься в её объятия, девочка?

Глядя в пламя жаровни, она прошептала:

— Выбора нет, Геборик.

— Да, полагаю, что так.

Её молнией поразило потрясение:

— Фелисин!

— Что?

— Фелисин Младшая! Я не… не видела её! Сколько — дни? Недели? Что… где она?

Геборик двигался как кот, когда выпрямился — гибко, текуче.

— Девочка, богиня должна знать…

— Если и знает, она мне не сказала!

— Но с чего бы…

Она внезапно разглядела знание в его глазах и почувствовала укол страха.

— Геборик, что ты…

Но он уже вёл её к пологу палатки, подталкивал шаг за шагом, и всё это время говорил:

— Мы поговорили, ты и я, и теперь всё хорошо. Тебе не о чем беспокоиться. Адъюнкт и её легионы приближаются, и ещё многое нужно сделать. Кроме того, нужно присматривать за тайными планами Фебрила, и тут тебе необходимо положиться на Бидитала…

— Геборик!

Она сопротивлялась, но он был твёрд. Они добрались до полога, и он вытолкнул её наружу.

— Что ты…

Сильный толчок, и она, споткнувшись, вышла.

Сквозь вспышку заклятий.

Ша’ик медленно выпрямилась. Должно быть, она оступилась. Ах да, разговор с Призрачными Руками. Всё хорошо. От этого я избавилась, и теперь можно подумать о более важных делах. Например, о гнезде предателей. Сегодня вечером нужно снова перемолвиться с Бидиталом. Да…

Она отвернулась от палатки бывшего жреца и направилась ко дворцу.

Над головой, в небе пустыни, мерцали звёзды, как часто бывало, когда богиня подходила близко… Ша’ик задумалась, что же привлекло богиню в этот раз. Возможно, она лишь приглядывала за своей Избранной.

Ша’ик — как и её богиня — не обратила внимания на едва заметный силуэт, который выскользнул из палатки Геборика и растёкшимся пятном исчез в ближайших тенях. Не заметила и запах, за которым сейчас следовал этот полосатый силуэт.

На запад, к окраине города, потом по тропе, бегущей между каменных деревьев к далёкой поляне.

Бидитал сидел в бурлящих тенях, снова один, хотя на его сморщенном лице держалась улыбка.

Фебрил играет в свои игры, но в такие же некогда играл и Высший жрец культа Тени. В конце концов, даже предателей может предать внезапный поворот ножа в руке.

И пески улягутся в новый узор, как всегда, когда дует сильный ветер, туда, сюда, назад, вперёд, перемешивая и двигая песчинки, будто набегающие на пляж волны, укладывая один слой на другой тонкими мазками цвета. Нет предела числу слоёв, и Фебрил со своими собратьями-заговорщиками скоро узнает это, себе на горе.

Они добиваются Пути для себя. У Бидитала ушло много времени, чтобы выяснить эту правду, глубоко укрытое побуждение, ибо оно таилось в тиши между всеми произнесёнными словами. Это была не обычная, мирская борьба за власть. Нет. Это была узурпация. Отчуждение — обстоятельство, которое само шептало о других, скрытых ещё глубже тайнах. Они хотели Путь… но зачем? Вопрос, на который ещё предстоит ответить, однако он найдёт ответ, и скоро.