Дом Цепей

— Да. Преимущественно серебряные джакаты, — ответил Хранитель. — Есть и местные монеты, но из тех, что высоко ценятся. Будьте осторожны, когда станете расплачиваться. Говорят, нигде нет таких ловких воришек, как в Эрлитане.

— Хранитель… — начал Ном, но тот махнул рукой.

— Будет разбрасываться словами. Слушай, что я скажу. Когда человек собирается инсценировать собственную смерть, он должен все хорошенько продумать наперед. Жить безымянным не так-то дешево, как это может показаться. За день до моей «трагической кончины» — а да будет вам известно, что для всех я утонул… — так вот, за день до этого я вычистил половину городской казны Арэна. Только не пытайтесь меня убить, чтобы завладеть богатством. Бесполезная затея. Лучше поблагодарите за щедрость и отправляйтесь дальше.

— Когда-нибудь я вернусь и отдам тебе долг, — пообещал Карса.

— Ты говоришь о монетах или о сломанных ребрах? — уточнил Ба’йенрок.

Теблор только улыбнулся в ответ.

Хранитель засмеялся, а потом встал и ушел в башню. Вскоре Карса и Ном услышали, как он поднимается по своим балкам наверх.

Даруджиец надел заплечный мешок. Одну из тыкв он подал Карсе, другую взял сам.

Путешествие в Эрлитан началось.

Глава четвертая

Беседуя после известных событий с высшим магом Тайскренном, императрица Ласин осведомилась: «Значит, ни одного тела утонувших напанцев так и не нашли?»

Абелард. Жизнеописание императрицы Ласин

Все селения, встретившиеся им по пути, располагались с внутренней стороны дороги. Казалось, жители отгораживаются ею от моря, не ожидая от него ничего, кроме опасностей. Унылого вида глинобитные хижины, хлипкие загончики для коз, равнодушные собаки и такие же равнодушные темнокожие люди. Вся их одежда состояла из большого куска выбеленной ткани, в который они заворачивались с головы до пят. Стоя или сидя на пороге своих хижин, местные молча провожали путников взглядом, не делая попыток окликнуть чужаков и заговорить с ними.

На четвертый день, в пятой уже по счету деревушке, Карсе и Торвальду Ному встретилась повозка торговца. Она стояла на крохотной базарной площади. Вокруг не было никого. Негоциант обрадовался нежданным покупателям и стал предлагать им все, что у него имелось. Ном за пару серебряных монет купил старинную кривую саблю (как потом оказалось — с излишне тяжелым клинком). У торговца были кипы материи, однако готовой одежды — даже старой и плохонькой — он не держал.

Вскоре даруджиец убедился, что зря потратил деньги: после нескольких взмахов и выпадов у сабли отломился эфес. Облегчив душу ругательствами, Ном поспешил уверить себя и Карсу, что это дело поправимое. Нужно лишь найти умелого резчика по дереву, и тот быстро изготовит новую рукоятку.

Солнце палило немилосердно. Дорога вынырнула из леса, и слева опять появилось бирюзовое Отатараловое море с пыльно-желтыми прибрежными дюнами.

— Клянусь, что этот паршивый торгаш знает малазанский язык, — никак не мог успокоиться Ном. — По глазам было видно.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Карса. — Тут не любят малазанцев. Помнишь, солдаты говорили, что в Семиградье якобы назревает бунт против их владычества? Думаешь, правда?

— Кто же разберет этих семиградцев! — вздохнул даруджиец.

— А я вот не понимаю малазанцев, — признался Карса. — К чему завоевывать чужие земли? Так и набеги совершать будет некуда.

— Ты рассуждаешь как теблор. А малазанцы — другие, их не интересуют набеги. Им нужны власть и управление. Есть обжоры, которым никогда не насытиться. Таковы и малазанцы со своей вечной тягой покорять все новые и новые земли. Разумеется, они напридумывали кучу убедительных оправданий своим захватническим устремлениям: дескать, другим народам это только во благо.

— Можно подумать, без малазанцев в Семиградье плохо жилось, — усмехнулся Карса.