Дом Цепей (ЛП)

— Боюсь, слишком многое. Например, Л'орик. Истинная загадка. Он кажется способным отвергать даже Старшую магию Вихря, избегая всех моих попыток прочесть его душу. Но, думаю, тебе он открыл многое.

— Доверительно, Избранная. Извини. Все, что могу сказать: Л'орик тебе не враг.

— Что же, это значит больше, чем ты можешь вообразить. Не враг. Это делает его моим союзником?

Геборик промолчал.

Миг спустя Ша'ик вздохнула. — Ладно. Он останется загадкой в самых важных деталях. А что ты можешь рассказать об изысканиях Бидитала касательно его старого садка? Рашана?

Он склонил голову набок: — Ну, ответ завитст, Избранная, от величины твоих знаний. О садке богини — о фрагменте Старшего садка, который и есть Вихрь.

— Куральд Эмурланн.

Он кивнул: — Верно. Что ты знаешь о событиях, его разорвавших?

— Мало, только что истинные правители исчезли, оставив его уязвимым. Однако самый важный факт таков: Вихрь — наибольший фрагмент этого Королевства. И сила его нарастает. Бидитал видит себя его первым и предпоследним Верховным Жрецом. Чего он не понимает — того, что такой роли нет. Я Верховная Жрица. Я Избранная. Я единственное смертное воплощение Богини Вихря. Бидитал введет Рашан в Вихрь или, наоборот, использует Вихрь для очищения Королевства Тени от ложных правителей. — Она помедлила, Геборик различил пожатие плеч. — Эти ложные правители правили недавно Малазанской Империей. Итак. Все мы здесь, готовимся к важнейшей схватке. Но каждый желает выиграть нечто для себя. Вызов в том, чтобы слить разнообразные мотивы в один, взаимовыгодный и победный эффект.

— Это, — выдохнул Геборик, — настоящий вызов, милая.

— И потому ты мне нужен, Руки Духа. Мне нужна твоя тайна…

— О Л'орике я не скажу ничего…

— Не эта тайна, старик. Нет, нужный секрет в твоих руках.

Он вздрогнул. — Руках?

— Нефритовый гигант, которого ты коснулся — он побеждает отатарал. Разрушает его. Я должна узнать, как. Мне нужен ответ отатаралу, Геборик.

— Но Куральд Эмурланн — Старший, Ша'ик. Меч Адъюнкта…

— Лишит меня преимущества, которое есть Верховные Маги. Думай! Она знает, что не сможет нейтрализовать Вихрь мечом… и потому даже пытаться не будет! Нет, она бросит вызов моим магам. Удалит их с боля битвы, попытается изолировать меня…

— Если она не победит Вихрь, какая разница?

— Потому что и Вихрь не сможет победить ее!

Геборик молчал. О таком он не слышал… но, по скором раздумье, начал находить в этом смысл. Куральд Эмурланн может быть старшим, но он расщеплен. Ослаблен, пронизан Рашаном — садком, уязвимым для действия отатарала. Силы меча Адъюнкта и богини Вихря могут взаимно нейтрализовать одна другую. Оставив итог битвы в руках армий. И тогда отатарал пробьет защиту Верховных Магов. «Предоставив всё Корболо Дому. Этот человек знает, у него свои амбиции. Боги, девочка, что за неразбериха!» — Увы, Избранная, — пробормотал он, — я не смогу помочь, потому что не знаю, почему отатарал во мне слабеет. Скажу лишь предостережение. Силой нефритового великана нельзя манипулировать. Ни мне, ни тебе. Если богиня Вихря попытается его захватить, ей грозит не поражение, а уничтожение.

— Значит, нужно искать знание, не упуская любой возможности.

— И как, во имя Худа, ты намерена это делать?

— Я хотела бы услышать советы от тебя, Геборик.

— Меня? Тогда мы обречены. Я не имею власти над чуждой силой. Я совсем ее не понимаю!

— Возможно, лишь сейчас, — ответила она с устрашающей уверенностью в голосе. — Но ты приближаешься, Геборик. Каждый раз, когда пьешь чай дхен» бара.

Чай? «Тот, что ты давала как спасение от кошмаров? Ша'ик Старшая знала все тайны пустыни, говорила ты. Я считал это даром сочувствия. Даром…» Он ощутил, как крушится что-то в душе. «Крепость в пустыне сердца — я должен был понимать, что она будет крепостью из песка».

Он отвернулся, чувствуя онемение под слоями и слоями слепоты. Глухой к внешнему миру, к словам Ша'ик, к грубости солнца над головой.

Остаться?

Он ощутил, что не может идти.

«Цепи. Ты сделала для меня дом из цепей…»

* * *

Фелисин Младшая подошла к краю ямы, заглянула. Солнце покинуло пол, оставив внизу лишь тьму. Не было и отблесков очага — ясно, что жилище Леомена никто не занял.

Шорох неподалеку заставил ее развернуться. Из-за стены выполз бывший рабовладелец Тоблакая: сожженная солнцем кожа покрыта запекшимся калом и пылью, из культей на месте рук и ног сочится желтая мутная жидкость. Первые признаки проказы осквернили раздувшиеся суставы. Покрасневшие глаза уставились на Фелисин, мужчина улыбнулся, показав черные зубы. — Ах, дитя. Узри меня, скромного слугу. Воин Маттока…

— Что ты знаешь? — воскликнула она.

Улыбка стала шире: — Я несу слово. Узри скромного слугу. Я скромно служу всем. Я потерял имя, знаешь? Я его знал, но оно сбежало. Из ума. Но я делаю то, что велят. Несу слово. Воин Маттока. Он не может встретить тебя здесь. Нельзя, чтобы его видели. Поняла? Там, за площадью, в провале руин. Он ждет.