Дом Цепей (ЛП)

Разумеется, пока приходится иметь дело с Малазанской Империей, и для Ша'ик, сосуда сил Вихря, найдется применение. Этот путь в тенях особенно узок. Бидитал подозревал, что союз у Фебрила с напаном и Рело сугубо временный. Старый ублюдок не питает любви к малазанам. Наверное, его план включает внезапное предательство напоследок, разрушающее все выгоды, кроме его собственной.

«И я не смог проникнуть в истину — неудача, вынуждающая к поспешности. Придется действовать… преждевременно. Нужно быть рядом с Ша'ик, чтобы моя рука сокрушила заговорщиков».

Шепот призрачных голосов заставил Бидитала застыть, вырвал из мрачных раздумий.

Он увидел перед собой Фебрила.

— Принесла ли встреча с Избранной плоды, Бидитал?

— Как всегда, Фебрил, — улыбнулся Бидитал, гадая, как дряхлому магу удалось подобраться столь близко, не будучи замеченным тайными стражами. — Чего тебе нужно? Время позднее.

— Время пришло, — ответил Фебрил тихим, тяжелым голосом. — Ты должен выбрать. Присоединись к нам или встань в стороне.

Бидитал поднял брови: — Третьего варианта нет?

— Если ты имел в виду борьбу с нами, я вынужден буду сказать нет. Но советую отложить спор. И выслушать, что мы сулим в награду — будешь ты с нами или просто в стороне.

— Награда? Я весь внимание.

— Она уйдет, как и Малазанская Империя. Семь Городов будут свободны как прежде. Однако садок Вихря останется, возвращенный Дриджне — культу Откровения, что был и всегда будет сердцем восстания. Такому культу нужен владыка, Верховный Жрец, имеющий резиденцию в обширном богатом храме, почитаемый всеми. Как бы ты организовал культ, Бидитал? — Фебрил расплылся в улыбке. — Кажется, ты уже начал, Бидитал. О да, мы все знаем о твоих… особенных детях. Вообрази же: все Семиградье к твоим услугам. Все Семь Святых Городов счастливы доставлять тебе ненужных дочерей.

Бидитал облизнулся, отводя глаза. — Нужно подумать…

— Нет больше времени. Присоединись или отойди.

— Когда вы начнете?

— Как, Бидитал? Мы уже начали. Адъюнкт с легионами в нескольких днях пути. Мы уже разместили агентуру, все на местах и готовы исполнить особые задания. Время нерешительности ушло. Решай. Сейчас.

— Отлично. Ваш путь свободен, Фебрил. Принимаю предложение. Но культ останется моим, я сам придам ему форму. Никаких вмешательств…

— Никаких. Это обещание…

— Чье?

— Мое.

— А как Корболо Дом и Камист Рело?

Улыбка Фебрила стала шире. — Какова ценность их клятв, Бидитал? Императрица когда-то выслушивала клятвы Дома. Как и Ша'ик…

«И твои тоже, Фебрил». — Тогда мы с тобой друг друга поняли.

— Воистину.

Бидитал глядел в спину уходящему Верховному Магу. «Знал, что я окружен тенями, но остался беззаботным. Нет третьей возможности. Выбери я борьбу, был бы уже мертв. Знаю. Чую холодное дыхание самого Худа в этом переулке. Мои силы… подавлены. Как?» Ему нужно найти источник самоуверенности Фебрила. Прежде чем сделать хотя единое движение. Да и куда ему двигаться? Посул Фебрила… влечет.

Однако… Фебрил обещал невмешательство, явил смелое пренебрежение к уже обретенной Бидиталом власти. Пренебрежение, говорящее о тайном знании. Вы не пренебрегаете тем, чего не знаете. Не на такой стадии.

Бидитал продолжил путь к храму. Он чувствовал… уязвимость. Незнакомое ощущение, пославшее трепет в руки и ноги.

* * *

Слабый, жгучий укол, и онемение потекло из легких.

Сциллара откинула голову, на кратчайший миг уверившись, что обрела способность не дышать. И тут же зашлась в приступе кашля.

— Тихо, — зарычал Корболо Дом, бросив к ней на одеяло закупоренную бутылку. — Пей, женщина. Потом открой окна — я едва вижу, слезы из глаз текут.

Она слушала, как трещат по камышу его башмаки — полководец ушел в одну из задних комнат. В груди было полно густой, жгучей мокроты. Голова кружилась. Она попыталась вспомнить, что было несколькими мгновениями ранее. Приходил Фебрил. Кажется, возбужденный. Что-то о ее хозяине, Бидитале. Кульминация давно ожидаемого триумфа. Оба ушли внутрь.

Было время, когда-то — смутно подозревала она — когда мысли были ясными, хотя, наверняка, по большей части неприятными. Так что мало резона смешивать те дни и эти. Кроме самой ясности — остроты ума, делающей воспоминания отчетливыми.

Она так хочет служить хозяину, и служить хорошо. Усердно, чтобы заслужить новые возможности, новую роль — такую, что даже не будет включать в себя нужду отдаваться мужчинам. Однажды Бидитал уже не сможет уделять внимание каждой новой девушке — их будет слишком много даже для него. Сциллара была уверена, что отлично справится с работой по вычищению, изгнанию удовольствий.

Разумеется, они не увидят блага в освобождении. Сначала. Но она и тут поможет. Добрые слова и много дурханга, чтобы утишить телесную боль… и ярость.

Чувствует ли она ярость? Откуда пришло в ее мысли это слово, такое внезапное и нежданное?