Дом Тысячи Дверей. Начало

– Браво, несравненный В.! Брависсимо! Бесподобно! Повторите для нас ваш номер, очаровательный В.! Превосходные па, обворожительный В., превосходные!

В. на минуту растерялся, но немного поразмыслив, понял, в чем суть этого нелепого спектакля. Наверное, когда-то, во времена своей прежней золотой жизни, В. сильно досадил этому господину, и тот, конечно, не мог упустить столь замечательной возможности поглумиться над В., который превратился из преуспевающего юрисконсульта солидной фирмы в нищего попрошайку.

Скорее всего, этот старикан – обманутый вкладчик, у которого фирма В. по дешевке скупила акции, или же бывший директор, уволенный с разорившегося предприятия. Таких граждан, обездоленных в результате сделок, которые когда-то успешно проворачивал В., было предостаточно по всему городу; многие из них с удовольствием использовали бы шанс покуражиться над неудачником, перешедшим из категории «вершителей судеб» в разряд «обитателей дна».

Ну и плевать! Пусть этот разряженный хлыщ насытит свою злость и идет на все четыре стороны, не стоит обращать на нахала никакого внимания. В. демонстративно повернулся спиной к незваному гостю и поплелся в свой угол.

А «разряженный хлыщ», видимо, оскорбленный таким отношением, наконец-то замолк. Однако он не собирался оставлять свою жертву в покое, В. отчетливо слышал звук неспешных шагов за своей спиной.

Надоедливый незнакомец шел за В., постукивая тросточкой. Его начищенные фиолетовые башмаки попадали во всякую грязь и гниль, но его это ничуть не беспокоило. Элегантный господин шагал со счастливой улыбкой на лице, в полном восторге озираясь по сторонам, словно прогуливался по чудесной липовой аллее в солнечное весеннее утро, а не следовал мимо обшарпанных кирпичных стен, испещренных нецензурными надписями.

В. добрался до своего грязного пристанища и плюхнулся на кучу картонных коробок. Господин тут же оказался рядом. Он ловко выдернул из-под ног В. пару коробок и в один миг соорудил из них нечто вроде грязного картонного кресла. Двумя пальцами он подцепил желтую газету, валявшуюся рядом с коленями В., и бросил ее на импровизированное кресло (видимо, заботясь о том, чтобы его хоть и странный, но, судя по всему, дорогой костюм не запачкался).

Господин удобно устроился на хлипкой картонной конструкции (как она его выдержала, непонятно). При этом он даже крякнул от удовольствия, будто бы только и мечтал посидеть в грязи.

– Мой дорогой В., очевидно, я должен представиться, – заговорил незнакомец. Он приподнял шляпу и слегка наклонил седую голову. – Хотя вот тут, с самого начала нашего пути, у нас и возникают затруднения. Видите ли, если в этом бренном мире что-то и вызывает мою неприязнь, так это необходимость именовать себя, как, например, сейчас, в моем разговоре с вами.

Боже мой, что за скука сидеть на привязи у своего имени триста шестьдесят пять дней в году! Задумайтесь, мой милый В., кажется ли вам справедливым, что кто-то когда-то, пусть даже то были ваши родители, предписал вам быть В., и теперь, без всякого на то с вашей стороны согласия, вы только В. и никто другой?

А кроме прочего, касательно моего имени, – здесь старик склонился к В. и доверительно прошептал: – Признаюсь вам, любезный мой В., я порядком его подзабыл, и даже если бы захотел, не смог бы его назвать, – и он досадливо причмокнул губами.

– Но так и быть! Только из моего к вам уважения, могу позволить вам именовать меня… скажем… – он поводил глазами, словно выискивая себе имя в воздухе. – Как вы мысленно меня называли? Хлыщ, нахал? Хм, на такие прозвища я не согласен! – он поморщился. – Возможно, вы придумаете что-то более изысканное?

В. молчал, насупившись, а незнакомец в задумчивости постукивал пальцами по набалдашнику трости. Так и не дождавшись ответа от В., он продолжал:

– Хорошо, тогда я сам решу, как вам меня называть. Что у нас там есть из общеупотребительного? Господин, сэр, месье, сеньор, пан, дон, герр, мистер… Нет, не пойдет! Слишком формально и не соответствует сути. Ну-ка еще поищем… – старик снова поводил глазами. – Вот оно! Нашел! Мастер! Да, именно так! Мастер! – восторженно воскликнул он и замолчал, уставившись на изумленного В. – И чтобы не быть уж совсем безымянным, я последую вашему примеру и выберу себе одну букву, которая и станет моим именем. Пусть это будет первая буква алфавита! А! Мастер А! Как вам? Мне нравится.

Последнего, однако же, весь этот вздор нисколько не забавлял. В. с удовольствием послал бы новоявленного «Мастера А», или как бы тот себя ни называл, куда подальше, но В. уже предчувствовал, что это бредовое представление ему придется досмотреть до конца. Потому он молчал и лишь презрительно поглядывал на незваного гостя.

– Итак, любознательный мой В., со мной разобрались, теперь поговорим о вас, – сменил тему Мастер А.

А В. заерзал на своем картонном ложе и грозно насупил брови, ясно давая понять, что не намерен терпеть никаких выпадов в свой адрес. Но Мастер А не обращал никакого внимания на гримасы В. и продолжал как ни в чем ни бывало разглагольствовать: