Дом у кладбища

В гостиной все замолчали, только Александр Михайлович тихонько стонал и держался рукой за голову. Камин хорошо разгорелся и от него веяло теплом, рядом висела кочерга и немного раскачивалась от поступавших тёплых слоёв воздуха.

– Итак, – сказал Феликс, – продолжим наше занятие.

«Скажу Вам, друг мой, не тая, что я готова отдать за Вас душу, не только руку и сердце. Где-то там, в глубине меня, живёт белый голубь, если он когда-нибудь вылетит наружу, то он полетит к Вам. Я очень обеспокоена Вашей болезнью. Я жду нашей встречи не менее нетерпеливо, чем вы. Я согласна на все Ваши условия. Каждый вечер я зажигаю свечи и беру Ваши письма, прижимаю к сердцу, целую и мысленно перемещаюсь в тот далёкий 1880 год, когда мы тайно убегали от моего мужа и прятались в саду, посреди ветвистых лип, долго часами целовались и признавались друг другу в любви. Чудесное было время, замечательное! А потом подолгу сидели, обнявшись, на нашей скамейке. Годы летят, остаются лишь воспоминания, но я ни о чём не жалею. Главное, что у меня есть Вы, у Вас есть я! Никогда не забуду наш последний поцелуй. Я плакала, а Вы целовали меня, Вы целовали мои слёзы, а я плакала… Я замёрзла, а Вы, обняв меня, шли рядом. В Вашей груди тихо стучало сердце. Оно шептало: „Не расставайтесь, не расставайтесь“… Но впереди нас ждал долгий разговор. Мой муж, когда узнал, что я встречаюсь с Вами, пришёл в ярость и запер меня на неделю в моей комнате. Всю неделю я целовала распятие и молила Господа, чтобы с Вами ничего не случилось. В парадной слышались шаги, и моё сердце замирало при мысли о Вас… Я Вас умоляю, будьте осторожнее. Роханд готов на всё. Он клялся мне, что увезёт меня подальше от этих мест. Клялся мне и сказал, я не могу это повторить, что лишит нас обоих жизни, если это понадобится. Ещё он сказал, что не потерпит измены. И жестоко покарает за нарушенную клятву вечной любви. Но мне всё равно, что он решил. Теперь я больше не его жена, мне не нужны его подарки. Я так ему и сказала, а он поцеловал мне руку и сказал, чтобы я успокоилась, что мне нельзя волноваться. Но сам был крайне взволнован. Ему было больно слышать мои слова. Что ж, пусть, я больше не его. Всё решено. Пути господни неисповедимы. Аминь. Да поможет нам всевышний.

Ваша Розалинда де Труаль».

– Второе письмо во многом проливает свет на тень прошлых веков, но где же жила Розалинда до того, как они поженились? – размышлял вслух Феликс.

– Она жила с Рохандом, он же был её мужем, – констатировала Лиана.

– А где жил Роханд?

– Вероятно, что в окрестностях Де Труаля, здесь много всяких полуистлевших построек.

– Значит, замок достался ему по наследству от его родителей, в окрестностях которого они и встречались.

– Завещание, написанное Рохандом, было запечатано другой печатью, не такой, как письма Даниэля и Розалинды, это наводит на мысль о том, что он всё же завладел замком после их смерти.

– Почему ты так уверен? – возразила Лиана. – У нас нет трупа!

– Труп на кладбище.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что я обязан докопаться до истины.