Дом у кладбища

– Двадцатого августа около десяти часов утра было совершено нападение на корреспондента газеты «Нью Таймс» Марка Броуди и его помощника Джима Моррисона. Нападавший имел при себе пистолет, грозился ему отомстить за заведомо лживую статью, выпущенную днём ранее под названием «Новый хозяин Де Труаля». Марк позвонил в дом и спросил разрешения взять интервью, после чего рассвирепевший хозяин схватил его за верхнюю одежду и втащил в дом. После чего он нанёс ему удары в глаз и в челюсть, добавив при этом: «Я же не автографы здесь раздаю». Имея намерение поквитаться с автором статьи, подсудимый мог использовать пистолет, находящийся в кобуре, с целью убийства.

Легранский вздрогнул. Они хотят пришить мне попытку убийства? Предупреждали меня, что от прессы ничего хорошего нельзя ожидать…

Прокурор продолжал:

– После чего к нему присоединился второй подсудимый, находящийся в преступном сговоре с первым. Они избили журналиста и его помощника. Не стерпевшие хамства журналисты попытались дать отпор, отбиваясь от хулиганского преследования. После чего пришлось вызвать полицию. Оскорбляя избитых, они продолжали угрожать и в полицейской машине. Их пришлось разнимать.

– Подсудимые, встаньте, пожалуйста. Вам понятно обвинение?

– Да, ваша честь, – ответили они одновременно.

– Тогда присаживайтесь, пожалуйста. Суд переходит к судебному следствию.

Судья ударил колотушкой, и Легранский услышал, как упало его сердце.

– Протестую, ваша честь, – приподнялся адвокат.

– Да, конечно, разумеется.

– Мой подзащитный обвиняется в совершении покушения на убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку из хулиганских или каких бы то ни было побуждений. Считаю, что действиям моего подзащитного дана неверная квалификация по следующим основаниям: отсутствует тщательная подготовка и предварительное планирование преступных действий, отсутствие стремления сокрытия преступления, отсутствие организованности и подчинения. Что же касается сплочённости, то хотелось бы отметить, что по закону под сплочённостью следует понимать наличие общих целей, намерений, превращающих преступную группу в единое целое. Далее в обвинительном заключении сказано: «Для совершения преступления был заранее приготовлен пистолет, который он хотел использовать в преступных целях». Мнение государственного обвинения относительно специально подготовленного плана считаю абсолютно беспочвенным предположением. У меня всё, ваша честь.

– У меня нет вопросов, – ответил прокурор. – Хотя один, пожалуй, я всё таки задам. Подсудимый, зачем вам понадобился пистолет? Находясь у себя дома, вы же не собирались его использовать?

– Подсудимый, встаньте, пожалуйста, отвечайте на вопрос.

Повисла пауза. Легранский медленно встал.

– А вы когда-нибудь видели привидение? – неожиданно спросил он.

– То есть, вы испугались привидения и носили с собой пистолет? – прокурор ответил вопросом на вопрос.

– Нет, я не испугался.

Броуди закусил губу, предвкушая разразившийся скандал и большой куш, который ему отвалят за Легранского.

– Ночью я увидел нечто странное, – продолжал он.

– Что же вы увидели?

– Оно сидело на кухне и жрало пирог. Чавкая и пачкаясь, оно посмотрело на меня, затем, чтобы его испугать, я выстрелил в потолок, после чего пуля отрикошетила и разбила стекло. Затем я закрыл глаза рукой, чтобы разлетевшееся стекло не поранило лицо, а когда открыл, его уже не было, наверное, оно убежало.

– Значит, вы утверждаете, что пистолет вам был нужен, чтобы защититься от привидения, которое пожирало пирог у вас на кухне?

– Я не знаю, что это было… Но я не собирался никого убивать.

Броуди улыбнулся.

– У меня больше нет вопросов, – сказал прокурор.

– Ну что, – подытожил судья, – тогда мы переходим к допросу свидетелей. Вызовите, пожалуйста, свидетеля Рябинцеву, Виолетту Михайловну.

Адвокат подмигнул Легранскому, на что он ответил, сжав кулаки. Ему и сейчас, сидя за решёткой, хотелось двинуть этому журналисту, но он посчитал это выше своих сил и обратился в слух.

– Свидетель, представьтесь, пожалуйста.

– Я, Виолетта Михайловна Рябинцева, тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения, домохозяйка.

– Кем вы приходитесь подсудимому?

– Да я ему как мать, я его так люблю, что…

– Минуточку, пожалуйста, ближе к делу.

– Где вы находились двадцатого августа?

– Вчера я была дома. В дверь позвонили, и Феликс спустился, чтобы открыть. Затем я услышала шаги, и началась потасовка. Я слышала крики.

– Вы слышали крики?

– Это были мужские голоса.

– Они угрожали друг другу?

– Я не помню точно, что они говорили, но что-то про паршивую газетёнку.

– Ваша честь, у меня ходатайство.

– Да, пожалуйста, – обратился судья к адвокату.

– Разрешите представить вам тот номер газеты, в котором в хамской форме написана статья, адресованная моему подзащитному. Разрешите зачитать?

– Зачитайте.

Адвокат прочитал эту статью и отложил газету.

– Согласитесь, неприятно увидеть такое в газете и ещё и узнать о себе, что ты состоишь в порочной связи с какой-то Кузнецовой.

– Хорошо, приобщите к материалам дела.

– Кто такая Кузнецова? – обратился прокурор к подсудимому.