Дом у озера

Нога все-таки явно беспокоила Дебору, поэтому Элис не стала затягивать паломничество. Они направились через дорогу к Музею Виктории и Альберта, вошли в кафе и нашли уголок в зале поменьше, рядом с незажженным камином. Элис предложила Деборе занять столик, а сама отправилась за чаем. Когда она вернулась с подносом в руках, Дебора уже водрузила на нос очки для чтения и вглядывалась в экран мобильного телефона.

– Чертова штуковина! – сказала она, тыча в кнопочки малиновым ногтем. – Никогда его не слышу…

Элис сочувственно пожала плечами и налила в чашки молоко.

Ей пришло в голову, что прежде чем разговаривать с детективом Спэрроу, хорошо бы выяснить, что известно сестре. Вопрос в том, с чего начать. Дебора по-прежнему возилась с телефоном, то выдвигая панель, то закрывая, и что-то бормотала, пытаясь разобрать сообщение. Элис отпила чай.

Дебора нахмурилась и нажала на кнопку.

– Может, если я…

Элис поставила чашку.

– Я недавно вспоминала Лоэннет.

– Да? – Голос Деборы прозвучал почти безразлично.

Осторожнее, напомнила Элис сама себе, не торопись.

– Помнишь, как радовалась мама, когда папа вернулся с войны? Собрала в комнате наверху все его любимые вещи: микроскоп и энтомологические коробки, ряды книг, старый граммофон и пластинки с танцевальными мелодиями. А мы тайком пробирались наверх, чтобы через замочную скважину полюбоваться на красивого незнакомца.

Дебора отложила телефон, слегка прищурившись, долго смотрела на Элис и наконец сказала:

– Бог мой, у кого-то сегодня ностальгическое настроение.

Элис проигнорировала завуалированный вопрос.

– Совершенно не ностальгическое, – ответила она. – Я не романтизирую прошлое. Просто предлагаю тему для разговора.

– Ох уж эта твоя семантика! – Дебора весело покачала головой. – Ладно, как скажешь. Да, прекрасно помню. Папа с мамой часто танцевали наверху, а мы с тобой за ними повторяли. Хотя, конечно, у тебя обе ноги левые…

– Она его спасала.

– Что ты имеешь в виду?

– Папа наверняка был измучен после войны и стольких лет разлуки, а она любовью вернула его к жизни.

– Думаю, да.

– А позже папа сделал то же самое для нее. После Тео. – Элис старательно сохраняла невозмутимый вид. – Хорошо, что они были друг у друга. Потеря ребенка, полная неизвестность… Немногие браки выдерживают подобное испытание.

– Ты права.

Дебора говорила осторожно, явно недоумевая, почему сестра подняла тему, которой они по безмолвному обоюдному уговору никогда не касались. Элис уже готовила следующий вопрос, когда Дебора вдруг произнесла:

– Знаешь, накануне моей свадьбы мама пришла ко мне в комнату, чтобы поговорить. Процитировала Первое послание к Коринфянам.

– «Любовь долготерпит, милосердствует…»?

– «Любовь не мыслит зла».[16]

– Довольно мрачное напутствие. Что она хотела сказать?

– Понятия не имею.

– И ты не спросила?

– Нет.

Дебора не сумела скрыть затаенной горечи, и Элис вспомнила кое-что, о чем совершенно забыла. Перед Дебориной свадьбой мама и сестра не ладили и постоянно переругивались, подолгу не разговаривая с остальными домочадцами. К тому времени Эдевейны вернулись в Лондон. Дебора вышла замуж за Тома через пять месяцев после исчезновения Тео, и жизнь семейства в поместье Лоэннет закончилась. Полицейское расследование мало-помалу сошло на нет, однако родственники еще надеялись. Поговаривали о том, чтобы отложить бракосочетание, но Дебора и Элеонор наотрез отказались. Это было единственное, о чем они тогда не спорили.

– Долить чаю? – предложила Элис, взяв чайник.

Она не ожидала, что Дебора расскажет о разговоре с матерью перед свадьбой. Элис не планировала воскрешать старые обиды и теперь боялась, что разговор уйдет в сторону.

Дебора пододвинула свою чашку с блюдцем.

– А все-таки хорошо было в Лоэннете, правда? – продолжила Элис, пока чай с бульканьем лился через носик чайника. – До того как пропал Тео.

– Да, хотя лично я всегда предпочитала Лондон. Тот восхитительный дом на Кэдоган-сквер, мистер Аллан, который подгонял ко входу «Даймлер», балы, наряды, ночные клубы… Сельская жизнь мне казалась скучной.

– Зато там было красиво! Лес, озеро, пикники. Сад.

А вот сейчас аккуратнее, подумала Элис и продолжила:

– Вообще-то, там и должно было быть красиво. Мама держала целую команду садовников, они работали круглые сутки.

Дебора рассмеялась.

– Да уж, было время! Сейчас прислугу не сыщешь, пыль с камина стереть некому.

– Заправлял всем, если не ошибаюсь, старый мистер Харрис, а ему помогал сын, он еще получил ужасную черепно-мозговую травму в битве на Сомме.

– Бедняга Адам.

– Да, Адам. И еще один человек, точно помню, работал по контракту. – Элис слышала стук собственного сердца. Шум кафе, казалось, исчез, как будто она оказалась внутри вакуумной электронной лампы старинного радиоприемника. – Как его звали… Бенджамин?

Дебора нахмурилась, вспоминая, затем покачала головой.

– Нет, боюсь, не помню. Это было так давно, сколько их приходило и уходило…

– Верно.