Дом у озера

– Одна гостья сообщила, что в праздничную ночь видела в окне детской женский силуэт. Утверждала, что сразу после полуночи, когда запускали фейерверки. Сказала, что сперва она ничего не хотела нам говорить, так как в это время была с другим мужчиной, не со своим мужем.

Брови Сэди поползли еще выше.

– Призналась, что не смогла бы жить, если бы ребенка не нашли из-за того, что она промолчала.

– А ее словам можно верить?

– Она клялась, что заметила силуэт, но на следующий день после праздника от нее все еще пахло спиртным.

– Может, она видела старую няню?

Клайв покачал головой.

– Сомневаюсь. Свидетельница утверждала, что видела силуэт стройной женщины, а Хильда Бруен была дородной.

Сэди снова взяла фотографию. В семействе Эдевейн было много женщин, и все стройные. До нее только сейчас дошло, что Энтони Эдевейн был единственным мужчиной, конечно, если не считать малыша Тео. Энтони Эдевейн выглядел впечатляюще: слегка за сорок, с темно-русыми волосами, высоким умным лбом и потрясающей улыбкой, которую он наверняка щедро дарил своим близким.

Взгляд Сэди упал на женщину, которая сидела под каменной стеной, почти вся скрытая тенью, лишь стройная лодыжка высунулась на солнце.

– Почему она ушла? Я имею в виду Роуз Уотерс.

– Ее вынудили.

– Уволили? – Сэди быстро подняла взгляд.

– Из-за расхождения во взглядах, как сказала Элеонор Эдевейн.

– Каких еще взглядах?

– Что-то связанное с непозволительными вольностями. Она выражалась довольно расплывчато.

Сэди задумалась. Похоже на отговорку; обычно люди придумывают что-нибудь в этом роде, когда хотят скрыть неприятную правду. Сэди снова посмотрела на Элеонор. На первый взгляд казалось, что на фотографии изображено счастливое беззаботное семейство, наслаждающееся погожим летним днем. До Сэди вдруг дошло, что она тоже попала под действие чар, о которых говорил Клайв. Очарование семьи Эдевейн, их богатство и привлекательность ослепили ее. Сэди вгляделась в снимок. Неужели на прекрасном лице Элеонор отражается едва заметная тревога?

– А что сказала Роуз Уотерс? То же самое?

– Да. Она очень сильно переживала. Говорила, что ее уволили неожиданно и несправедливо. Причем после десяти лет службы. Она жила у Эдевейнов с восемнадцати лет, как только начала работать няней. Конечно, она была бессильна что-либо сделать, в те времена прислуга не могла жаловаться на хозяев. Впрочем, она получила хорошие рекомендации, так что ей еще повезло.

Время происшествия, обиды Роуз Уотерс, ее осведомленность о привычках семейства и распорядке дня… У Сэди появилось странное чувство.

– Должно быть, вы ее подозревали.

– Мы подозревали всех. Всех и никого. В том-то и беда: круг подозреваемых так и не сузился. На допросе Роуз Уотерс ужасно разволновалась и просто обезумела, когда узнала, что случилось. Очень беспокоилась за мальчика. Другие слуги подтвердили, что она любила малыша, как собственного сына.

Сердце Сэди забилось сильнее. Клайв, похоже, это заметил.

– Знаю, звучит немного странно, но все случилось очень давно, после первой войны. Целое поколение полегло на полях сражений во Франции, а вместе с ним погибли надежды тысяч девушек построить семью. Работа няней в семействе вроде Эдевейнов давала хоть какую-то возможность почувствовать радость материнства, у многих женщин не было и такой.

– Наверное, ей было тяжело пережить разлуку с ребенком, которого она любила.

Клайв понял.

– Любить чужого ребенка и похитить его – разные вещи. Мы не нашли ничего, что бы связывало Роуз Уотерс с преступлением.

– Только показания свидетельницы, которая видела силуэт в окне детской.

Он неохотно кивнул, явно считая, что, хотя всякое бывает, эта версия маловероятна.

– Роуз Уотерс не было в поместье на празднике, а служащий отеля в Лондоне сообщил, что двадцать четвертого июня подавал ей завтрак.

Алиби надо еще доказать. Мало ли причин, которые вынуждают одного человека давать показания в пользу другого? А если догадка о существовании туннеля верна, то неважно, видели Роуз в Лоэннете или нет.

Сэди чуяла, что напала на след, и ее охватило знакомое радостное возбуждение. Няня любила мальчика; ее уволили – неожиданно и, как она считала, несправедливо. Более того, Роуз Уотерс долго жила в доме. Вполне вероятно, что она узнала о туннеле. Интересно, от кого? Может, от одной из девочек? От Клементины? А что, если это и есть тот секрет, который она скрывала от полицейских?

Конечно, похищение ребенка – это уже чересчур, но ведь любое преступление является следствием неадекватной реакции… Сэди постучала пальцами по краю стола. Она не сомневалась, что увольнение Роуз Уотерс – очень важный факт.

– Честно говоря, плохо, что в ту ночь ее не было в Лоэннете, – заметил Клайв. – Многие из тех, кого мы допрашивали, упоминали, как внимательно Роуз Уотерс присматривала за мальчиком. Даже Элеонор Эдевейн сказала, что этого не случилось бы при няне Роуз. Очень сожалела.

– Что уволила няню?

Он кивнул.

– Конечно, родители всегда винят себя.

Клайв взял фотографию, внимательно посмотрел на нее, бережно смахнул пылинки.