Дом у реки

Марго пересекает небольшой каменный мост через реку, старательно обходя тьму под его сводами, и оказывается на тропинке, которая бежит к дальнему краю долины. Она идет вдоль пшеничных и кукурузных полей, стараясь не угодить в наполненные жидкой грязью глубокие следы, оставленные тут дикими животными. Кое-где на колючей проволоке, которой ограждены поля, висят клочья овечьей шерсти.

Грубо отесанная дверь небольшого каменного коттеджа приоткрыта. Марго толкает низенькую калитку и видит Сибеллу, сидящую за кухонным столом, покрытым ворохом сухой лаванды и пшеницы.

— Привет, — говорит она.

Сибелла поворачивается к ней и, ничуть не удивившись тому, что на пороге стоит дочь Теда, отвечает:

— Привет. Заходи. Хочешь чаю?

Марго открывает дверь и входит в кухню.

— Да, если можно.

Сибелла встает, ставит на плиту медный чайник.

— Вон там в банке имбирные крекеры. Твой отец в саду, копает овощи.

— Опять проблемы с сюжетом? — Марго берет банку с крекерами и садится за стол.

— Как ты догадалась? — улыбается Сибелла. — Думаю, он скоро вернется.

— Я на самом деле к тебе. Меня Ева прислала.

— Можешь ей передать, что у меня куча работы. И я не шучу.

Марго улыбается:

— Я не буду ничего передавать ей. Я хочу помочь.

— У тебя ноги совсем мокрые, — замечает Сибелла, глядя на хлюпающие кроссовки Марго.

— Да, — отвечает та, утреннее приключение на реке теперь кажется ей совершенно нелепым.

— Можешь взять там какие-нибудь тапочки, — Сибелла кивает в сторону камина, где стоит несколько пар.

Марго благодарит ее, снимает мокрые кроссовки, носки и сует ноги в мягкие тапки.

Сибелла в это время заливает кипятком заварку в чайнике и возвращается к столу. Марго наблюдает, как длинные бледные пальцы Сибеллы тщательно собирают травы на столе. Свет из окна падает на ее рыжие волосы, отчего те сияют, как медь. Марго вспоминает, как красива эта женщина: высокие скулы, гладкая белая кожа. Из-за этого непонятно, сколько ей лет. Кажется, за сорок.

— Так как я могу тебе помочь?

Сибелла подвигает к ней кучку лаванды.

— У нас нынче хороший урожай, а Ева решила украсть все лавандовыми букетами. Если их соединить с пшеничными колосьями, будет еще лучше. Розы я срежу завтра. — Она показывает на небольшую глиняную чашу, уже на треть заполненную серебристо-голубыми цветами: — Я убираю сюда бутоны тех, у которых повреждены стебли.

Марго кивает и тянется за кучкой лаванды. Она знает, что раз в месяц Сибелла торгует на одном из местных ремесленных рынков своей керамикой, домашним вареньем, соусами, саше и подушечками с лавандой.

Вместе с ней Марго сортирует лаванду на две кучки и взглядом время от времени скользит по кухне. Сушеные травы. Медные горшки. Немного потрепанные книги рецептов на комоде. Нечто похожее на старое птичье гнездо над камином.

Повсюду керамика. На окне — фарфоровая ваза. Такая прекрасная, почти прозрачная в ярких лучах солнца. Отец, Тед, прожил здесь почти девять лет. И хотя поношенные тапочки возле задней двери и газета, сложенная на кресле, говорят о его присутствии, дом все равно ощущается домом Сибеллы.

— Ты давно не приезжала в Мортфорд, — осторожно говорит Сибелла. — Как ощущения?

— Все неплохо, — отвечает Марго, не желая втягиваться в серьезный разговор.

— Люси и Ева, должно быть, очень рады тебе.

— Да.

— А мама?

Марго пожимает плечами.

— Наверное.

— Между вами все еще… непросто? — немного помолчав, спрашивает Сибелла.

Марго кивает. Сибелла берет новую веточку лаванды:

— Я знаю, что это не мое дело…

— Дело не в этом, — перебивает ее Марго. — Просто все очень странно. Я уехала, меня не было восемь лет, а когда я вернулась, оказалось, что здесь все то же самое, ничего не изменилось. И это тупик.

— Может быть, вам стоит поговорить?

Марго вспоминает вчерашнюю стычку.

— А смысл? В одну реку дважды не войти.

Сибелла смотрит прямо на Марго:

— Точно?

В одну реку дважды не войти. Она бросает взгляд на промокшие кроссовки и чувствует, как жар разливается у нее внутри. Она делает глубокий вдох, заполняя легкие густым ароматом лаванды, чтобы хотя бы он попробовал вытеснить из головы тягостные воспоминания.

— У прошлого есть забавная привычка преследовать нас неотступно, пока мы не столкнемся с ним лицом к лицу, — мягко говорит Сибелла, — и призраки нас догоняют.

— Мне не с чем сталкиваться, — говорит Марго ровно и убедительно, затем скользит пальцами по миске с лавандой.

Сибелла наливает чай, одну чашку подает Марго.

— Я недавно поняла, — говорит она через некоторое время, — что благодаря событиям, которые причинили нам боль, мы становимся сильнее. — Лаванда шелестит в ее руках. — Я это точно знаю по своему опыту. Боль меняет нас. И когда мы сталкиваемся с ней и остаемся в живых, обнаруживаем, что стали… мудрее. И смелее. Как думаешь?

Марго кивает, хотя не очень согласна. А что, если наоборот, боль ослабляет? Меняет, но не в лучшую сторону, а наоборот — в худшую?

— Мы все ошибаемся, Марго.

Она сглатывает.

— И все стараемся изо всех сил, — Сибелла ласково смотрит на нее. — И твоя мама тоже, я в этом уверена.