Дом у реки

— А почему она днем носит ночные сорочки? Или загорает нагишом? Почему забывает собрать нам ланчи в школу и отправляет нас туда в разных носках и маленькой обуви? Возможно, ты еще не поняла, Марго, но наша мама не такая, как другие. Посмотри вокруг, где она? Хотя давным-давно уже должна быть здесь, мы же хотели устроить пикник. Я проголодалась!

Это была чистая правда. Марго казалось, что она всегда это знала — их мать отличается от других матерей. Те пекли пироги, жарили рыбные палочки и заплетали своим дочкам сложные французские косы, а Кит была иной. Иногда Марго думала, будто у нее не одна, а две матери. Писательница, которая проводит все время за закрытыми дверями своей студии, случит там на старой пишущей машинке, извлекая из окутывающей ее тишины разные слова. Эта женщина была для нее загадкой. Неизвестностью. Закрытой книгой. И она не была ее матерью. Только знаменитой писательницей К. Т. Уивер, создательницей больших исторических романов в обложках с золотыми буквами. На встречах с ней в книжных магазинах и на фестивалях люди выстраивались в очередь за автографами. Ей звонили издатели, у нее брали интервью журналисты со всего мира. И все это происходило там, за закрытыми дверями ее студии. Она была той женщиной, к которой нужно стучать, перед тем как войти, а она может лишь чуть поманить слегка раздраженным движением кисти.

— Да-да? — может спросить она. — Что у тебя?

Ее мать была тенью этой женщины и появлялась после нее. После долгого дня работы она выходила на порог своей студии, моргая и потягиваясь, точно кошка, соскочившая с дивана. Шла по саду, разминая задеревеневшие плечи, с растрепанным пучком на голове, в смятой одежде. На кухне она заваривала крепкий черный чай и садилась за стол, постепенно привыкая к атмосфере окружающего ее пространства.

И только после этого их мать пыталась наверстать все, что теряла в часы своего уединения, стря хивала с себя свою маниакальную рефлексию.

— Идите сюда, мои дорогие. Расскажите, как прошел ваш день.

И вот тогда она заводила проигрыватель, гремела музыка, на плите варились яйца, в тостере трещали тосты. И Кит, компенсируя многочасовую тишину, возвращалась к семье.

Были даже моменты близости. Марго еще помнила их. Перед сном, когда она, вздрагивая от перевозбуждения после целого дня или от волнения перед днем предстоящим, лежала в постели, Кит приходила к ней. Садилась рядом, гладила ее волосы, руки, водила пальцами по ладоням, снова и снова, пока Марго не чувствовала умиротворение. Правда, с годами такие моменты случались все реже, становились короче. Внимание матери, когда та водила пальцами по ее ладоням, ускользало. Или Тед внезапно стучал в дверь и говорил, что звонит кто-то важный и не можешь ли ты, Кит, пожалуйста, будь добра, подойти.

Марго сбивало с толку это постепенное отстранение. Теплота матери сменялась холодностью, близость — отчуждением. Но Марго все больше и больше нуждалась в ней. Нуждалась так, что начинала представлять себя какой-нибудь поклонницей Кит, которые стоят в огромной очереди, надеясь получить хоть чуточку внимания. И чем больше Марго осознавала, как успешна ее мать, тем труднее ей было удержаться от мифа о ней, не поставить ее на пьедестал, как это делали другие.

Люси снова нырнула. Марго подождала, пока она появится на поверхности, и спросила, указывая на берег:

— А кто это там с папой?

Сестра повернулась. Фигура, которую Марго заметила вдалеке, когда та перелезала через перекладину изгороди, подошла к иве, в тени которой сидел отец, и остановилась. Это оказалась высокая стройная женщина, одетая в зеленые брюки, широкую белую рубашку, вокруг ее шеи был обернут светло-желтый шарф. Длинные рыжие волосы, точно ленты, развевались на ветру. Женщина держала в руках пучок каких-то длинных коричневых листьев. Даже не листьев, а скорее фазаньих перьев.

Женщина что-то сказала их отцу. Марго не слышала слов, но громкий смех Теда разнесся по воде.

— Кажется, это женщина, которая купила коттедж на дальнем краю долины, — ответила Люси. — Она вдова. Миссис Эш. — Слово «вдова» она проговорила очень уж драматическим шепотом.

Марго украдкой взглянула на незнакомку. Трудно было сказать наверняка, но издалека казалось, что ей лет тридцать, не больше.

— Она не похожа на вдову.

Люси подплыла к Марго, ее губы едва выступали над поверхностью воды, а голубые глаза сверкали, точно блики на речной глади.

— Я слышала, это был несчастный случай. Ее мужа раздавило трактором, представляешь! А она сама нашла его. Но было уже слишком поздно.

Марго вздрогнула и нырнула под воду, чтобы прогнать ужасную картину, которую уже представила себе. Она потянулась вниз, чтобы нащупать дно и сделать стойку на руках, на манер Люси, но, обнаружив, что теряет равновесие, бултыхнулась и взметнулась вверх, к воздуху.

— Попробуй еще раз, — подбодрила ее сестра. — Только ноги держи вместе.

Она решила, что докажет ей, что тоже может так, и нырнула снова. На этот раз ее руки коснулись дна, но тут же ладонь пронзила острая боль. С визгом она вылетела на поверхность, откашливая воду.