Дом у торфяного болота

– Кто? – старик так и изумился. – Кроме нас тут никого больше нет.

– Тем более, – взмолилась Ульяна. – Посмотрите – видите этот след?

Он присмотрелся и, действительно, если пристально поглядеть и сравнить, то часть травы казалась примятой.

– Вот видите, – она обрадовалась. – Давайте же поищем что-нибудь подозрительное.

Старик битый час погружал и поднимал шест, но тот ни разу не уткнулся во что-то твердое или плотное. Дно казалось чистым ровно настолько, насколько бывают чистыми ил и песок внизу.

– Ничего, – Прохор выжидающе посмотрел на молодую хозяйку. На лице у него явно читалось нежелание продолжать эти бессмысленные поиски.

Ульяна покраснела и поблагодарила его, извинившись. Тот махнул рукой и закряхтел. Ему явно не терпелось вернуться обратно к сторожке.

– Чего уж там. Мало ли чего привиделось… Ульяна, я правильно понял, что вы ждете вашего отца, а потом возвращаетесь в город?

Она удивилась и ответила, что это так. Старик озабоченно кивнул.

– Хм… Хм… Вот и хорошо… А то странно видеть молодую девушку в нашей глуши. Тут же скукота… Честное слово….

Недоумевая, Ульяна рассмеялась:

– Благодарю, хотя мне здесь очень нравится. Трудно представить место, более подходящее для моего нынешнего настроения, – призналась она.

Прохор, правда, не стал расспрашивать ее, что же так повлияло на ее настроение. Он помялся и несколько угрюмое «хммм…» вырвалось с его недовольно поджатых губ, а затем он резко развернулся и пошел прочь, чуть прихрамывая.

Глядя на удаляющегося старика, посмотревшего отчего-то на нее странным взглядом, девушка напряженно размышляла.

Так что это могло быть?

Явно тяжелое, мокрое и грязное?

То, что появилось, словно ниоткуда, а потом исчезло? Буквально, кануло в воду? Но ведь Прохор тоже заметил примятую траву! Тогда, почему он так спокоен?

И хотя на дне ничего не обнаружилось, ей казалось, что тут все равно что-то кроется.

Кофе уже остыл, а на ветчину напали крупные рыжие муравьи. Ульяна вытряхнула один ломтик в траву на обед насекомым, подхватила ноутбук и отправилась обратно в дом.

Оставив поднос около кухни, она прошмыгнула к себе в комнату, пока ее не заметила Галина, и тут раздался звонок от отца.

С сожалением в голосе он сообщил, что ему придется еще на несколько дней остаться в городе, но потом он точно приедет и привезет с собой еще и бригаду рабочих, а пока просил ее отдыхать и наслаждаться природой.

Ульяна хотела было поделиться с ним странным происшествием, но внезапно сдержалась. Решила до поры до времени ничего не говорить и не тревожить отца. Она сделает это потом, если ей удастся выяснить что-то наверняка.

В ней проснулся дух журналиста, пусть и неопытного, который почуял нечто вроде сенсации, но еще не знает, с чего начать и как действовать.

Ходить по старому особняку было сродни небольшому путешествию в прошлое.

Деревянное кружево лестниц и переходов, стрельчатые арки и витражи на окнах, ажурные детали, потемневшая бронза светильников оставались почти такими, как и более ста лет назад, если не считать неумолимого влияния времени.

По счастливому случаю, эту причудливо-утонченную смесь архитектурных стилей не разрушили поборники коммунизма. Видно, партийным деятелям пришлось по вкусу ощутить себя на месте тех, кого они яростно ненавидели. В чем бы они ни за что не признались. Впрочем, нужно признать, среди них встречались и те, кто видели смысл в сохранении истории и подобной красоты.

Особняк почти не пострадал и в дальнейшем, когда слово «партия» перестало вызывать священный трепет. Когда над страной нависла тень перемен, сулившая не менее светлое будущее, но на деле принесшую хаос и смятение людям, которые не были готовы к столь радикальным изменениям.

Тогда снова началась мода на роскошь и вычурные украшения. Жить «по-царски» хотелось многим, а потому строить огромные дома, заказывать дорогой итальянский мрамор и вешать на воротах вызолоченные инициалы, могли позволить себе нувориши, успевшие нажиться на измученной стране.

Только большинству из них не дано было прочувствовать настоящую красоту и утонченность, что создавались вовсе не для того, чтобы пускать пыль в глаза.

Сохранить то, что осталось. Уберечь от тлена. Спасти то, что еще возможно.

Не только для себя, но и для других.

Большую часть личных вещей когда-то унесли на чердак и просто свалили в одну кучу. Конечно, ювелирные ценности, лучшие вазы, картины и скульптуру искать было просто бессмысленно. Еще в первые годы отобранное у буржуазии распродавалось за границу.

Вывозили ящиками. Вагонами.

Но кое-что досталось, к счастью, и музеям.

Поразмыслив, Ульяна взяла ключ от чердака и поднялась по лестнице наверх, где в одинокой башне хранились, покрытые пылью, осколки прошлого.

Она не слишком много знала о первых владельцах и только начинала свое знакомство с ними. Но ей казалось, что следует изучить все обстоятельно, не упуская ни одной детали.