Дом Утраченных Грез

По-эдемски яркая, толстая, переливающаяся всеми оттенками зеленого змея висела на нижних ветках смоковницы, растущей за домом, и лениво, самодовольно смотрела на замершую Ким. Она по ошибке приняла ее за кусок болтающегося пластикового шланга. Ким медленно отступила назад, отказавшись от намерения устроить уборку в сарае.

– Ты не трогаешь меня, я нетрону тебя, – сказала она змее.

Она ничего не станет говорить Майку, решила Ким. Еще одна строка в списке, в растущем перечне мелких происшествий и эпизодических странностей, о которых преждевременно было рассказывать Майку. Ей не хотелось, чтобы он тревожился понапрасну.

Не то чтобы Майка взволновала змея per se [5]в их саду. Скорей напротив, он с мальчишеским восторгом помчался бы посмотреть на нее, потыкать в нее длинной палкой или сделать с нее набросок. Он не боялся таких вещей, она тоже. Просто они только вчера вечером говорили о змеях, когда сидели в сумерках при мерцающей лампе, на столе – карты, а мимо скользили лодки призрачных рыбаков.

Это было одно из цепи странных совпадений, над которыми следует поразмышлять, и потому Ким опустила его в рассказе о том, что произошло за день.

Она вышла из-под виноградного полога над патио и зашагала к морю помыть руки. Между морем и нижним концом их заросшего сада были только узкая полоска галечного пляжа да низкий забор из металлической сетки. Прежде чем окунуть руки в воду, она посмотрела в направлении крохотного островка в море и увидела ярко раскрашенную шлюпку, акварельные всплески синих, оранжевых и белых волн там, где Майк пристал к берегу. Сам он в этот момент взбирался на скалу нарвать душицы, и его не было видно. Дикая душица! Ароматом этого дара греческих островов – пряными травами: душицей, тимьяном, шалфеем – был напоен бриз. Опустившись на колени у воды, Ким откинула голову, подставляя лицо солнцу, вдыхая благоуханный воздух.

Позади нее у подножия крутого склона, переходящего в опаленные солнцем холмы, стоял беленый дом. Откуда-то с вышины, где идущая от деревни асфальтированная дорога прочертила гору цвета львиной шкуры, доносилось позвякивание колокольцев невидимой отары. Эгейская весна пьянила и обольщала. Ничто не могло ни испугать ее, ни заставить покинуть эту наркотическую красоту, и со страхом перед ядовитыми змеями – очередным миражом – надо решительно бороться.

В Ким еще не остыл первый восторг. Шла третья неделя, как они жили в этом доме на острове, а смыть колдовской порошок, запорошивший глаза, все не получалось. И это происходило не только с ней. Майк тоже по-прежнему каждый день наслаждался сквозь прищуренные веки своим «бесконечным фильмом», разворачивавшейся панорамой, ежедневным чудом и мощью Творения. Жизнью!

Как это все произошло? Как получилось, что мертвящая пелена спала с их глаз? Как будто однажды они услышали голос, который сказал: «Пора! Бросьте все! Продайте дом! Уезжайте и найдите жизнь!Доверьтесь мне; все, что вам нужно сделать, – шагнуть с края этой скалы!»

Они сделали этот шаг, и их свободное падение все продолжалось. Временами они смотрели друг на друга, словно один из них желал признаться, что это все шутка, просто розыгрыш, и пора вернуться домой. Но нет. Майк, ко всеобщему удивлению, предупредил, что увольняется; Ким бросила свою работу медсестры, во что никто не мог поверить; потом они продали свой заложенный дом.

Все это произошло до неприличия быстро и легко. Они купили «рено», напихали в него всякой всячины: одежду, книги, палатку и прочее, что необходимо для кочевой жизни, и созвали друзей на прощальную вечеринку. Никто не удивлялся поспешности их сборов – чего они не ожидали, так что даже почти обиделись, – и все говорили: «Ну что? Просто сваливаете в Грецию?» Этот вопрос повторялся так часто, что Майк разослал печатные приглашения: «МЫ СВАЛИВАЕМ В ГРЕЦИЮ. ПРИХОДИТЕ НА ВЕЧЕРИНКУ». Вечеринка была грандиозной и продолжалась три дня. Наконец, с головой, разламывающейся с похмелья, они добрались до порта, сели на паром и оставили позади белые скалы Дувра.

Злые силы всячески старались заставить их вернуться обратно. На французской ферме, где они остановились на ночевку, Ким во сне попыталась вылезти из окна. Майк, когда они застряли в пробке на автобане в Германии, вдруг опомнился и впал в панику по поводу незаконченной работы. В Австрии оба терзались кошмарами и ссорились по нелепым поводам. Но вот они миновали заснеженный Гроссглокнер [6]по самой высокогорной дороге Европы и спустились в австрийский кантон с таким чувством, что преодолели и психологический горный перевал.

В Хорватии и Сербии с ними случались странные вещи. В приморском Сплите, когда они бродили у римских развалин, к ним подошла старуха во всем черном, как обычно одеваются средиземноморские вдовы, тыкая пальцем им чуть ли не в лицо и бормоча что-то непонятное главным образом на сербохорватском. Потом заковыляла прочь, а они стояли, недоумевая. Официант из близкого ресторанчика все слышал.

– Она говорит, вы узнаете, – засмеялся он.

– Узнаем? Что узнаем?