Дом в Эльдафьорде

И когда истина дошла до него, он расхохотался. Не только Терье, но и все остальные жители Эльдафьорда имели сходство со старой, милой тетушкой Ингелой, живущей в далекой Швеции. Хотя она и не была его настоящей тетей, просто он называл так ее. Бабушка Анны-Марии.

Такой же открытый высокий лоб, такие же вьющиеся волосы и изогнутые брови. Такие же линии губ.

Но Терье больше других напоминал ее.

Он шел с котом дальше, и кот уже начал беспокоиться. Еще немного, и они будут у цели.

Терье… Сходство с его старой родственницей ничего не значило. В этом человеке скрывалось что-то другое.

И когда он подумал о коротком разговоре с Терье, ему показалось, что этого вовсе и не было. У Эскиля снова появилось ощущение какой-то нереальности. Он оглянулся и посмотрел назад — и Терье стоял там по-прежнему и чинил забор.

Да, так что же он подумал? Что никого не увидит там? Просто у Терье было качество сбивать других с толку. Даже в разговоре с ним чувствовалось, что он говорит не то, что думает. Но это наблюдалось и у многих других людей.

Эскиль снова чихнул.

Он пришел как раз к дойке коров. Ни у кого не было времени им заниматься, и на его просьбу помочь все шикали на него. Подумаешь, сын владельца трех поместий! Видали мы таких!

Однако Ингер-Лизе взяла у него кота и отблагодарила его долгим взглядом, в котором можно было при желании прочесть все. Кот же прямиком отправился в хлев. Пристроившись среди коров, он стал ждать молока. «Перебежчик», — подумал Эскиль.

Ему ничего не оставалось, как уйти.

Он почувствовал озноб, верный признак простуды. Он надеялся, что снова увидит Терье у ворот и что тот, заметив его плачевное состояние, скажет: «Нет, дорогой друг, в твоем состоянии тебе не следует лежать там наверху в одиночестве. Перебирайся к нам, здесь тепло и уютно, и Сольвейг вылечит тебя!»

Но Терье у ворот не было.

И к тому же Эскиль сомневался в том, что тот мог сказать ему нечто подобное.

Он посмотрел на Йолинсборг, освещенный лучами заходящего солнца. И по пятам сияющих лучей уже двигались мрачные тени.

Теперь он был лишен даже общества кота! Какую он сделал глупость, что отнес его!

6

Эскиль рано лег спать. Он хотел заснуть, пока было еще светло и в деревне бодрствовали люди.

Когда он возвращался днем с пристани, он заметил несколько молодых парней. Он приветливо кивнул им, и они настороженно, сдержанно кивнули в ответ. Так что теперь он ожидал, что они будут слоняться в окрестностях Йолинсборга, дразнить его или бросать в окна камни. Ведь он был чужаком в деревне.

Но нет, Йолинсборг пугал их не меньше, чем всех остальных в Эльдафьорде. Возможно, они боялись Терье, с которым лучше было не связываться.

Эскиль почти желал их прихода. Они могли бы делать все, что им хотелось, лишь бы были поблизости. Все-таки это были люди!

Но больше всего ему не хватало кота.

Кот, по крайней мере, лежал бы у него в ногах и согревал бы его своим теплом.

Ему не хватало кого-то, кто нуждался бы в нем.

Неужели он так и не заснет? И как только он начал думать об этом, сон окончательно улетучился.

Этот проклятый домище! Бесконечное пространство одиночества!

Как чувствовали себя здесь другие постояльцы? Он думал не о тех, с кем впоследствии произошло несчастье, а о тех, кто просто жил здесь, а потом уехал.

Но они были здесь не одни, как он. Они не приезжали сюда в одиночку. Еще не совсем стемнело.

Еще не наступила полная тишина.

Усмехнувшись, он напомнил самому себе, что прибыл по доброй воле. Никто не звал его. Он сам потащился сюда, угодил по дороге в тюрьму, а потом вместо того, чтобы возвратиться домой, он отправился сюда. Из-за своей детской мечты. Это было так неразумно с его стороны! Теперь-то он понимал это, да и все были бы такого же мнения, если бы узнали об этом.

Мать и отец…

Они не ответили на его письмо. Не пришли ему на помощь. Тем не менее, совесть его не была чиста.

В глубине души он чувствовал себя виноватым перед ними, как бы ни была трудна ситуация, в которую он попал. Время от времени было приятно брать на себя всю вину. В какие-то мгновения своей жизни человек бывает недоволен собой и всем своим окружением.

Мысли его бежали по кругу, становясь все более и более путанными. Но он все еще никак не засыпал. Он старательно закрывал глаза, не желая осознавать, что стало уже совершенно темно и над Эльдафьордом воцарилась мертвая тишина. Издали доносился шум ручья и водопада, ударяющегося о скалы.

Самочувствие его было неважным. У него щекотало в носу и першило в горле, его бросало то в жар, то в холод. У него раскалывалась голова, одежда пропиталась потом. На нем было слишком много одежды, но он не снимал ее, поддаваясь мрачным предчувствиям. Он должен был быть одетым на случай, если опять придется бежать на пристань. В лодке, среди волн, никакая опасность ему не угрожала.

Но он знал, что еще одна такая ночь — и он совсем сляжет. Он и так уже был болен.

Мысли его смешивались с грезами, и незаметно к нему подкрался сон.