Дом в глухом лесу

– Я ничего обещать не стану, – упрямо возразил сквайр. – Теперь, когда представилась такая возможность, я просто обязан выяснить, что случилось с моим отцом. Разве ты сам не понимаешь, Нолл, как это важно? Именно здесь – ключ ко всем тайнам. Возможно, отец вовсе и не бросал свою семью и усадьбу, возможно, он вовсе и не сбежал за горы и невесть в какие дали из страха перед разоблачением! Возможно, он покинул Шильстон-Апкот не по собственной воле. А возможно, вообще не покидал!

– А просто-напросто взял да и поселился в колодце? На мой взгляд – чушь несусветная!

– Ничуть не большая чушь, чем твои колодезные дьяволы! Ты же сам видел, какой эффект оказывает колодец на часы! Ты сам знаешь, что таится в тамошних чернильно-черных глубинах: обширный и безбрежный океан бытия, вечность в пределах земли! Станешь отрицать? Ты только подумай, Нолл, что из этого следует! Мой отец жив, он там – ничуть не изменившись обличием и видом за прошедшие двадцать восемь лет; возможно, он томится в плену, по доброй ли воле или вопреки ей!

– А ты подумай вот о чем, Марк: в равной степени вероятно, что все это – обман и подвох, – парировал Оливер. – Что, если яд, заключенный в колодце, может воспроизвести и голос твоего отца, и его воспоминания? Что, если тебя пытаются заманить в ловушку, точно так же, как много лет назад заманили Чарльза Кэмплемэна и мисс Марчант, сыграв на их собственных слабостях? Господи милосердный, тебе что, так уж приспичило лишиться рассудка? Ты слышал рассказ мистера Боттома; ты знаешь, какая участь постигла мистера Кэмплемэна и мисс Марчант. Вот почему ты просто обязан пообещать, Марк, здесь и теперь, на этом самом месте, никогда, никогда больше не возвращаться на Скайлингденский мыс. Оставь колодец в покое, навеки, как советовал мистер Боттом, или, боюсь, всех нас постигнет некая ужасная катастрофа – когда и как, сказать не могу, но я это чувствую!

– Я ничего не могу обещать, – повторил сквайр, хмуря брови. – Ничего не могу обещать – пока жив мой отец. Назвался груздем – полезай в кузов!.. А где, собственно, Смидерз? Пойдем, Нолл, – нужно отыскать Смидерза, да срочнее срочного!

Глава 8 КРОВЬ НА ЗЕМЛЕ

Незаменимый Смидерз обнаружился в своей каморке под лестницей: по завершении многочисленных дневных трудов дворецкий позволил себе расслабиться с трубкой и книжкой. В отличие от Оливера у престарелого челядинца, по всей видимости, было достаточно спокойно и на душе, и на сердце, чтобы сосредоточиться на чтении. Едва в дверях возникли гости, он поднял взгляд – с исполненным достоинства, хотя и вполне дружелюбным любопытством. Разглядев, кто перед ним, Смидерз поспешно захлопнул книгу, отложил трубку и с видом весьма обходительным встал. Сквозь его убеленную сединой бороду и усы, чуть затронув гладкую верхнюю губу, пробилась улыбка—и озарила румяные щеки. Смидерз одернул рубашку и жилет – сюртук он снял, полагая, что работа завершена, – дабы предстать перед хозяином дома в подобающем виде. Незаменимый Смидерз служил семейству Тренчей и Далройду едва ли не с рождения; по чести говоря, иной жизни он и не знал. Для него слова «жизнь» и «Далройд» были синонимами. Уж какого бы там мнения он ни придерживался про себя насчет сварливого и неуживчивого десятого сквайра, мнение это он держал при себе и ни с кем им не делился; в том, что касается семейства Тренчей, мистер Смидерз был воплощенная сдержанность и такт. Его преданность Далройду и талботширским Тренчам (точнее, последнему представителю рода) была столь же крепка и непоколебима, как добрый талботширский камень.

– Могу ли я вам чем-нибудь услужить, джентльмены? – осведомился Смидерз с безупречными интонациями вышколенного дворецкого.

– Можешь, Смидерз, – подтвердил Марк, выступая вперед. – Позволено ли нам ненадолго вторгнуться в твой уютный уголок?

– Разумеется, сэр, всенепременно и безусловно, – ответствовал дворецкий. Он уступил было сквайру собственное кресло рядом с лампой – в лампе, под прикрытием абажура, неярко горела свеча с фитилем из сердцевины ситника, – однако Марк поспешно отклонил любезность и, велев дворецкому вернуться на законное место, расположился вместе с Оливером на диване.

– А! Да это, я вижу, Скотт, – одобрительно заметил Оливер, скользнув взглядом по закрытой книге.

– О, так и есть, сэр, именно, – отвечал мистер Смидерз, по достоинству оценив проницательность гостя. – Да, «Вудсток» – этот роман я ценю превыше всех прочих, по причине как исторического периода, так и персонажей. Времена великой гражданской войны[30] меня всегда занимали.