Дом в Хамптоне

Он прокашлялся. Давно они не видели друг друга без маски светскости, прикрывавшей ложь и разочарование. У обоих было такое чувство, словно они вообще впервые встретились. Они напоминали незнакомцев, объединенных одним делом. Что-то среднее между присяжными и заложниками.

Делорес села, скрестив под стулом ноги. Он никогда не видел, чтобы она так сидела.

— Я хочу сказать тебе кое-что, — начал он. — Я знаю, ты давно это подозревала, но всякий раз, когда я хотел признаться, что-то происходило, и я не мог причинить тебе…

Делорес Коуэн подняла руку и остановила его.

— Бен! Не надо! Я знаю. Ты в кого-то влюблен и просишь развода. Хорошо. Разведемся.

Биг Бен сжал голову руками, его мускулистая широкая спина дрожала от волнения.

— Боже! Прости меня!

Делорес была настолько опустошена, что не чувствовала ни ненависти, ни любви. Только грусть была в ее сердце.

— Я неудачная мать, ужасная жена, и ты заслуживаешь лучшей. Я наказана тем, что ты не хочешь меня, не нуждаешься во мне, как я в тебе. — Она улыбнулась. — Мы никогда не имели шанса, ты это знаешь. Уходи, Бен, и забери с собой свое достоинство. Только ты и я знаем, что ты потерял его.

Они помолчали. Чувство утраты вдруг током ударило их. Как будто кто-то умер…

Делорес встала.

— У меня только один вопрос… Даже если я кажусь чудачкой, скажи, кто это?

Биг Бен опустил голову.

— Кловис О'Малли.

— Я так и думала, — обронила она и вышла.

Дженни Джеймсон была на пределе. Она легла головой к окну, выходящему на Хамптон Джитни и попыталась уснуть. Она не помнила, когда спала последний раз. Вернувшись в домик на побережье, Дженни приняла две большие таблетки снотворного и забылась.

Всю неделю она была в городе, пытаясь найти Донни. Она замучила всех, но никто его не видел, никто ничего не знал. Поего просьбе полиция не вмешивалась, а частный детектив явился лишь с известием, что кто-то видел его на дискотеке на 14-й улице. «Какая нелепость!» Дженни истерически рассмеялась. Боже! Боже! Ей оставалось только рыдать и биться головой о стенку. Неизвестно, достаточно ли она сильна, чтобы вынести это. И главное — хочет ли она это пережить.

Она вздохнула, сдерживая слезы, столь легко теперь выступающие на глазах. Мать в больнице, отец трахается с какой-то посторонней женщиной, а муж исчез с лица земли. Слишком много для одного человека.

Она попыталась сосредоточиться. Пара в домике напротив вела супружескую беседу. Они выглядели весьма комично. Жена, маленькая, пухлая, с лоснящимся лицом, прикуривала сигарету от золотой зажигалки. Муж с самодовольным багровым лицом пьяницы, с гладко зачесанными волосами, походил на посетителя нью-йоркского клуба для коммерсантов.

— Думаю, надо устроить маленький обед в этот уикэнд.

— Прекрасно. Компания будет небольшая?

— Да.

— Я думаю, надо послать приглашения.

— Правильно. Я пошлю после завтрака.

— Это гораздо приятнее, чем звонить. Кого же мы пригласим?

— Питера и Салли, Рэкса и Кэти, Питера и Баф, Гордона и Кэт.

— Прекрасно. Они точно все придут.

— Нельзя забыть про Питера и Сэл. Им сейчас плохо, надо о них позаботиться.

— Да, конечно.

— Не знаю, есть ли у нас шотландское виски для вечеринки. Кстати, когда она будет? Недели через три?

— Возможно.

— Что за черт! Мы так устали. Надо больше гулять.

— Слишком тяжелая работа…

— Правда. И все же нам повезло, что мы вместе. Обычно браки так неудачны.

— Я согласен с тобой… Подбирается хорошая компания.

— Да. Я всем пошлю приглашения. Слушай, у нас остались пригласительные открытки?

— Кажется остались. Если нет, то я заеду на следующей неделе в магазин и куплю.

— Бледно-голубые.

— Обязательно.

Дженни как завороженная смотрела на эту пару. Эта сцена напомнила ей одну из старых радиопрограмм «Завтрак с Твиддламами». Как будто читаешь вслух рассказ Джона Чивера. Как они могут так жить? Как заведенные роботы. И она знает, она точно знает, что они плохи в постели. Он смотрит на нее как на шлюху, которая отдается в номере отеля. В то время, как Донни…

Воспоминание о муже больно отозвалось в ней. Боже! Как она скучает по нему! Они были так близки. И она думает, что еще будут. Может, сама идея близости — глиняный сосуд? Может, они теперь будут между собой не лучше, чем эти марионетки напротив нее.

Мысль, что их привязанность была не настоящей, была просто невыносима. «Брось, малыш!» — сказала она сама себе. Она вздохнула. Еще час, и она будет спасена.

Какая ирония — решив уйти из родительского дома и жить собственной жизнью, она потеряла единственного человека, чья поддержка помогла ей порвать с семьей. Ладно, она что-то предпримет. Вот так, Донни Джеймсон, где бы и с кем бы ты ни был сейчас. Как только она немного поспит, она начнет действовать.

— Вещь, которую ты никогда не должна забывать, общаясь с нью-йоркцами, — произнес кто-то с южным акцентом, — то, что они все с претензиями и все сумасшедшие.

Дженни вытянула ноги. «Может быть, и так…»