Дом, в котором пекут круассаны

— Тогда мне нужно сделать всё, чтобы твои впечатления были яркими и запоминающими. Верну тебя в целости и сохранности, — Стрелецкому приходится немного склониться, чтобы оставить мимолетный поцелуй на пальцах Адалин. — Пожалуй, частично я делаю это, чтобы не получать от Жени подзатыльники всю оставшуюся жизнь. Но ещё больше я хочу, чтобы ты своими глазами увидела меня, — Илья вручает ей второй шлем. Адалин, воспользовавшись помощью со стороны Ильи, она взбирается за его спину, перекидывая ногу через металлический байк. Она обвивает руками торс юноши, положив подбородок ему на плечо.

— Твоя роль рыцаря ставится мной под сомнение, — тихо шепнула Ада, пока Стрелецкий готовился надевать шлем.

Он ненадолго замер, пока по его губам расползалась по-настоящему хитрая и лисья улыбка. Стрелецкий слегка поворачивает голову так, что нос Адалин практически касается его скулы.

— Кажется, — его шёпот, подобно шёпоту Адалин. — Сегодня я предпочту быть драконом, который украдёт тебя и… возможно, покажет самое отвратительное и ужасающее место.

— Ах, mon mignon renard rusé [мой милый хитрый лис]. Это флирт или предупреждение?

Илья стреляет глазами слишком многозначительно.

— Расправляй крылья, пташка, — Стрелецкий едва сощурил глаза. — Сегодня я покажу тебе, как я летаю.

Адалин тихо смеётся, отстраняясь от Ильи, чтобы надеть шлем. Она позволяет себе не просто держаться за него, но и по-настоящему приобнять. Мотор под ними рычит. Тело Ильи в её руках напрягается за секунду до того, как рёв мотора тонет в гуле города, а Адалин чётко понимает, что всё, что ей было необходимо все эти годы — просто расправить крылья.

10 глава

Октябрь, 2011.

Франция, Париж.

Конечности всё ещё немного потрясывало от лёгкого волнения, накатывающего волнами. Ада улыбается так сильно, что у неё начинают болеть щёки, но как бы Вуд не поджимала губы, чтобы хоть немного унять сладкую боль… она не могла. Сердце всё ещё билось так быстро и бешено, что Адалин хотелось верещать. Они затащили её. Эти трое сумасшедших мерзавцев сговорились где-то в укромной уголке зала школы, подговорили диджея и подтолкнули Адалин к тому, чего она желала и страшилась одновременно.

Ада запела, чёрт возьми. Не в своей комнате, и даже не Нику или Тоину с Дафной, а, мать вашу, на всю школу. И несмотря на легких шок, у неё это получилось. Эта Хеллоуинская вечеринка определенно запомнится ей надолго, тем, что она наконец могла признать свои увлечения, не страшась строгого взгляда отца; тем, что она сама для себя признала это.

Нажимая на дверную ручку входной двери, Адалин тихо проскальзывает через большой холл, мимо лестницы на второй этаж в сторону кухни. От танцев она проголодалась и планировала нарыть что-нибудь съестное в холодильнике. Возможно, сделать бутерброд — никого будить не хотелось, а педантичный отец любит исключительно только что приготовленную еду, так что Адалин даже разогреть нечего было.

Всё ещё в Хэллоуинском наряде — чёрном платье, красными рожками на голове — Ада первым делом тянется к салфетке, чтобы стереть с губ тёмно-бордовую помаду. И только потом схватилась за дверцу холодильника, потянув её на себя. Выгрузив на стол все нужные ингредиенты, Ада принялась за изготовления простого, незамысловатого бутерброда, который ей обычно делала мама — кусочек хлеба, колбаса, помидор и листик салата. И только Вуд откусила добротный кусок бутерброда, как шорох с дверного проёма заставил её вздрогнуть и тут же поднять глаза. С запихнутыми за щёки смесью хлеба и колбасы, она с широко распахнутыми глазами смотрит на мужчину, отдаленно напоминающего её саму. Всё ещё в рубашке, с закатанными рукавами, он выглядел особенно строго и холодно.

— Ты вернулась поздно.

Никакого яркого осуждения, только леденящий холод голоса. Адалин бегло скользнула глазами по электронным часам на духовке — время и впрямь было позднее. Уже за двенадцать часов ночи, а отец как будто только вышел из кабинета. Он не злился, не негодовал на поздний приход дочери — казалось, ему и вовсе было плевать, но однако же, зачем-то он спустился? Адалин медленно переживала бутерброд, проглотив.

— Да мы… у нас в школе была вечеринка в честь Хэллоуина. Мы потанцевали и не заметили, как пролетело время. Водитель Ника отвёз меня домой.

Холод серых глаз напротив щурится. С отцом всегда нужно было разговаривать чётко. Не дай бог голос дрогнет — и если Эду он прощал такие “ошибки”, то Аде, как наследнице, никогда. И ему можно было даже не срывать на ней своё недовольство. Достаточно было одного взгляда. К счастью для Адалин, она редко контактировала с отцом. По большей части, когда он брал её с собой на работу, чтобы она потихоньку вникала в дела фирмы, но и там они не разговаривали. Отец никогда не интересовался её увлечениями, лишь цыкал и закатывал глаза. Адалин пришлось с боем отбивать возможность посещать музыкальную школу, потому что дома пианино не было, а отец терпеть не мог лишние звуки; она тайно занималась вокалом после школы. Хотя теперь Ада была уверена, что для отца это тайной не было.