Дом, в котором совершено преступление (Рассказы)

- Но, мама, - сказала она умоляюще, - мы же должны посмотреть проект синьора Мериги... Ты поговоришь со мной после.

- Говорят тебе, выйдем, - повторила мать, не повышая голоса.

- Но, мама...

- Идем.

Оставшись вдвоем, Манкузо и Сильвио не разговаривали и не смотрели друг на друга. На это у каждого были свои причины. Манкузо, нахмурившись, старательно и глубоко затягивался сигаретой и выпускал дым через нос; Сильвио притворился, будто рассматривает чертежи, разложенные на столе. Молчание длилось довольно долго. В доме не раздавалось ни звука, и все же Сильвио почему-то мерещилось, что он слышит взволнованные и приглушенные голоса, но совсем тихие и невнятные, и он решил, что это ему чудится. Манкузо успел выкурить две сигареты, а Сильвио уже надоело бесцельно смотреть на свой чертеж, когда обе женщины наконец вернулись.

- А теперь мы можем посмотреть проект, - сказала Де Керини довольным тоном.

Ее пухлое лицо, обрамленное белокурыми завитыми волосами, стало еще спокойней обычного, это было радостное спокойствие, которое обыкновенно наступает после полного удовлетворения сильной потребности. "Де Керини, видимо, излила свои чувства, - подумал Сильвио, - освободилась расчетливо и бессердечно от нечистого фермента желания, который отравлял ее". Теперь она была ясная и безмятежная, просветлевшая, как небо после грозы. Но когда юноша перевел взгляд с матери на дочь, он увидел, что у девушки одна щека покраснела, словно после сильной оплеухи. Жалкая, подавленная, с блестящими от слез глазами и дрожащими губами, она, казалось, вот-вот заплачет. Разителен был контраст между удовлетворенной матерью и дочерью, на лице у которой сохранился след материнской ярости.

Старательно скрывая смущение, Сильвио вынул из кармана карандаш и склонился над чертежами. Остальные расселись вокруг него.

- Прежде всего я хотел бы изложить вам некоторые свои взгляды на архитектуру вообще, - начал он не без торжественности.

Эти взгляды, о которых он собирался говорить, ничем особенно интересны не были, и он отнюдь не считал их оригинальными или бесспорными. Но это была одна из тех маленьких хитростей, которые он придумал, чтобы производить впечатление на клиентов: давая специальные объяснения, намекать на нечто принципиально новое и многообещающее. Впрочем, прибегая к этим уловкам, он был почти искренен: в известном смысле он верил в те идеи, которые намеревался изложить, и, отбрасывая некоторые эффектные положения и другие неизбежные прикрасы, он ими обычно и руководствовался в своей работе.