Дом, в котором ты живешь

Да, все было гладко, пока мы не дошли до набора. После выхода рекламы на меня буквально обрушился шквал звонков. Цена, однако, действовала отрезвляюще: услышав ее, почти все швыряли трубку. Как-то появились две молоденькие мамашки. «Одинокие», — мгновенно определила я. Все осмотрели, обнюхали, оставили залог и взяли тайм-аут до середины августа. Дальше воцарилась тишина Я бродила по сверкающему зданию, смотрела на радостную суету учительниц и чувствовала себя участницей фарса, в который превращалась вся наша бурная деятельность без учеников.

Так тянулось целую неделю. Потом вдруг ни с того ни с сего прикатил какой-то мрачный мужик, буркнул, что его все устраивает, и предъявил квитанцию об оплате за обучение двоих детей за год вперед. Это было в четверг. В пятницу опять тишина. А вчера — как будто прорвало! Шли, ехали… Я не успевала принимать их. Отправлялась показать здание одной женщине, а в кабинет уже входила семейная пара, им на смену явилась еще одна…

— Мы, собственно, бабушка с дедушкой, — объяснил моложавый мужчина.

А его жена уже приготовилась рассказать какую-то печальную семейную историю, в результате которой им пришлось воспитывать внука, но тут в кабинет заглянула совсем молодая девушка, и мои собеседники спешно приступили к оформлению документов. «Похоже, сегодня тоже будет горячий день», — подумала я на следующее утро, услышав за окном шелест шин, и отодвинула штору.

У ворот затормозила машина. Недорогая иномарка, цвет — зеленый металлик. Из нее вылезли мужчина и девочка. Я вскочила и принялась одеваться.

Господи, ну что у нас за люди?! Всем объясняю по телефону: прием с десяти до двадцати двух. Послушают и приезжают, когда им удобно. Эти вот приехали в начале девятого, на полтора часа раньше, по самым скромным подсчетам. Я торопливо натягивала костюм и одним глазом посматривала в окно.

Хорошо, что гости не спешат. Гуляют по территории. Девочка побежала за бабочкой. Отец не торопит. Ждет. Бывают же такие… Потом они вошли в здание и исчезли. Я догадалась: попали на Дмитрия Ивановича. Надо будет поговорить с ним. Уж очень он любит болтать с клиентами. А им это может не понравиться. Сторожа — не их круг общения. Только вот как бы сказать поделикатней?

Наконец в коридоре раздались приближающиеся шаги, и в кабинет впорхнула рыженькая девочка лет девяти. Я отметила розовый сарафанчик — короткий, облегающий, не то наивно-детский, не то бесстыдно-взрослый. Следом за ней вошел мужчина. Я приготовила дежурную улыбку, он, наверное, — какие-то вопросы, но ничего не понадобилось. Взглянув друг на друга, мы онемели: на пороге кабинета стоял Костя — мой муж, отец моих сыновей.

— Ева, поди… поиграй на улице, — обратился он к дочери, когда первый шок чуть-чуть отступил.

Но девочка не собиралась уходить. Почувствовав незаурядность ситуации, она с интересом следила: а что же дальше? Пришлось пригласить психолога. Та обрадовалась возможности показать класс, налетела на девочку с какими-то шутками-загадками и быстро увлекла за собой.

— Ты решил отдать дочку в нашу школу? — спросила я, когда мы остались вдвоем. Спросила, чтобы просто что-то спросить.

— Да… Вот уж не ожидал, что школа окажется вашей.

— В общем, ничего удивительного. Я по специальности работаю.

— Правда, — напряженно согласился он. Помолчали. Разговор не клеился.

— Ты давно вернулся в Москву? — Я сделала еще одну попытку.

— Месяц назад. Я ведь звонил тебе.

— На Чистопрудный? А зачем?

— Так… Хотел увидеть.

— Ну и что тебе там ответили?

— Ничего. Ты же здесь. Там никто не брал трубку.

Опять пауза.

— Как дети?

— Хорошо. Денис на следующий год заканчивает школу.

— А Илья? Он, наверное, совсем меня не помнит…

— Я рассказывала. Он спрашивал о тебе.

— А ты, значит, здесь хозяйка?

— Да нет, я наемный директор. По контракту работаю.

— Ты… замужем?

Ну, Костя… мастер по созданию неловких ситуаций!.. Я отрицательно покачала головой. Сама ничего спрашивать не стала. И так понятно.

— Могу я увидеть детей? — спросил он неуверенно.

— Да… только не сейчас. Илюшка с мамой в Крыму, старшие — в спортивном лагере. Ближе к сентябрю.

Больше говорить было не о чем. Костя быстро заполнил бланк заявления, отсчитал деньги. Я сделала ксерокопии необходимых документов. Он ушел, не поинтересовавшись, в каких условиях живут и учатся дети, даже не спросил, где ему сейчас искать дочь. А я не подсказала — растерялась.

После его ухода я принялась изучать свидетельство о рождении девочки. Каждая закорючка в нем была исполнена для меня глубочайшего смысла! Во-первых, звали ее не как-нибудь, а Ева! «Роковое имя», — усмехнулась я Фамилия и отчество у нее были Костины, в графе «мать» стояло: Ишутина Елизавета Феликсовна. Имя, абсолютно ничего мне не говорящее. Самым поразительным оказалась дата рождения. Ева была на полтора месяца старше Илюшки. Он — двадцать четверного мая, она— девятого апреля…

Но, может, он удочерил ее. Женился на женщине с ребенком. Нет, документ выдан через три недели после рождения девочки. Ева — родная дочь Кости!